Как только он скрывается за дверью, она подскакивает ко мне и шипит:
— Ну как ты, жива?
— Жива, — бурчу я, плотнее прижимая к себе книгу.
— Слава богам…
— Не драматизируй, — фыркаю, шагая к лестнице.
Мы спускаемся по лестнице, и Тина снова принимается без умолку щебетать о том, что неприятно пахнет сыростью в её комнате, о том, что ей надо купить новые туфли, и даже о том, что кухарка опять пересолила суп.
Я киваю, почти не слушая, крепче прижимая книгу к груди.
На втором этаже мы проходим мимо гостиной, и я… заметив знакомую фигуру, замираю.
В одном из глубоких кресел сидит Артиан, откинувшись на спинку. Его рука лежит на талии Миры, а другая вцеплена в её затылок. Они целуются так жадно, будто мир вокруг перестал существовать.
Сердце ухает в пятки, а пальцы так вцепляются в обложку книги, что они зазвенели от боли.
Тина со вздохом резко дёргает меня в сторону, пока пара в кресле не обратила внимания на наше присутствие.
— Да уж, — тихо выдавливает, таща меня за собой прочь. — А жених-то твой не уехал вместе со всеми. И сестрица, как выяснилось, тоже.
Как ни странно, в голосе служанки ни тени веселья, только сухая констатация фактов.
Мир вокруг будто стал гуще, а звук шагов в коридоре отдавался глухим эхом в висках.
Тина не даёт замедлиться, продолжая тащить меня прочь.
Глава 12
— Хоть бы дверь закрыли! — продолжала бесноваться Тина, словно в той гостиной был её истинный, а не мой. — Наглые до предела! И что он в ней нашёл? Толстая, прыщавая…
— Хватит, — отрезаю я. — Не хочу об этом говорить.
— Ты, я смотрю, вообще не хочешь разговаривать на неприятные тебе темы, а зря. На твоём месте я бы…
— Ты не на моём месте, — перебиваю я, хмуро посмотрев в её карие глаза. — И я не желаю тебе отказаться на моём месте, какой бы поганкой ты ни была.
Зайдя в свои покои, делаю глубокий вдох, отгоняя слёзы, готовые сорваться из глаз.
Больше не хочу плакать из-за него. Не хочу. Он мне изменил. Пора свыкнуться с этой мыслью и жить дальше.
Тина забегает в покои следом.
— Может, я тебе хоть суп принесу? — со вздохом спрашивает она. — У тебя плечи такие острые, что страшно смотреть. Одна кожа да кости.
Обернувшись к служанке, удивлённо смотрю на неё.
— Что ты так зыркаешь? — Тина неловко мнётся на пороге. — Принесу поесть тебе просто. Плевать не буду. Обещаю.
— Неси, — выдавливаю.
Тина принесла поднос с едой через десять минут.
— Ешь, болезная, — говорит с улыбкой.
— Ты меня точно не отравишь? — сипло спрашиваю, подтягивая ближе поднос.
От аромата еды заурчало в животе.
Боль предательства затмила собой всё. Я даже не помню, когда в последний раз ела.
Тина фыркает и отходит к окну — ровно в тот момент, когда в дверь стучат.
Появляются две модистки, присланные леди Агнард.
Сняли мерки быстро, пообещав, что гардероб будет готов через несколько дней.
К слову говоря, работали модистки молча, даже не спросив у меня, какой фасон платьев я хочу. Но я бы всё равно не ответила, так как не разбираюсь в моде. Да и не нужен мне новый гардероб. Скоро меня здесь не будет.
Тина не желала покидать мои покои. Болтала без умолку обо всём на свете. Но я решила её не прогонять. Её неумолкающее щебетание помогало мне окончательно не погрузиться в пучину отчаяния.
— Я всегда думала, что истинные не способны на измены, — задумчиво изрекла Тина, забирая поднос. — Думала, что человек, идеально тебе подходящий, просто не может смотреть на других… Слушай, — заговорщически прошептала она, наклоняясь, — может, ты не истинная ему?
Вздохнув, задираю рукав и показываю метку.
— Тогда ничего не понимаю, — озадаченно чешет затылок. — Как дракон может изменять своей истинной?
— Ты задаёшь странные вопросы, — цежу, откидываясь на подушки.
— Да, — кивает, цокнув. — У тебя бесполезно спрашивать. Ответа не знаешь. Но вот ты бы точно ему не изменила. Но знаешь, что? У Артиана сама по себе натура кобелиная. Среди служанок есть парочка смазливых, которые время от времени скрашивают его ночи. Он ведь никогда не засыпает один… А ещё есть Кейра. Эта дурында годами бегает за ним, а он и рад. А что? Удобно. Поманил пальцем, и она тут как тут.
— Тина, тебе пора. Спасибо за всё, — вздыхаю и тут же отворачиваюсь.
— Ладно. Увидимся позже.
Как только дверь за служанкой закрывается, устремляю взгляд в белый потолок и лихорадочно начинаю размышлять о своих дальнейших действиях.
Как назло, все мысли посвящены… бабушки Артиана.
Интересно, чем она болеет? Наверняка какая-то магическая хворь… Ну не может обычная болезнь сжечь тебя в прямом смысле этого слова, оставляя вместо тела тлеющие угли.
И как мне её спасти? Я не знаю, как себя-то спасти… Но её загадочные слова напрочь засели в голове.
«Пропустить через себя тьму» — что бы это значило?
Артиан явился ко мне в восьмом часу.
С привычно безупречно сидящим тёмным камзолом, он выглядел так, будто только что сошёл с парадного портрета. Волосы чуть растрёпаны, но это лишь придавало ему опасной небрежности.
Вспомнив, как пальцы Миры зарывались в его волосы, меня затошнило.
Секунды тянулись мучительно долго, пока он скользил по моему лицу восхищённым взглядом.
Появилось ощущение, будто в груди застрял кусок льда. Грудь жгло обидой, а в висках гулко отдавалось одно: предал. И не раз.
Делаю крохотный шаг назад, пытаясь спрятать дрожь в пальцах, но ощущение, что между нами теперь пропасть, было невыносимо явным. Но только для меня, увы. Для Артиана я по-прежнему находилась на расстоянии вытянутой руки.
— Я скучал, любимая, — он тянется к моей руке, и я делаю над собой усилие, чтобы не отпрянуть.
— Как прошёл праздник?
— Замечательно, — беззастенчиво врёт, целуя тыльную сторону ладони. — Но без тебя было скучно. Постоянно думал о тебе, о том, как безумно люблю тебя…
— Я рада, — перебиваю, отнимая руку.
Артиан резко выпрямляется, ловит мой взгляд и, издав приглушённый стон, тянется за поцелуем, но я успеваю выставить руки, останавливая его.
— Майя…