Наконец, «что глубокое изучение сновидений должно стать единственным способом для достижения познания сна».
Всем вышеизложенным материалом я показываю, насколько разняться и противоречат друг другу взгляды многих писателей, которые приступали, более или менее прямо, к вопросу о сновидениях. Академия Душевных Наук, кажется, приняла к сведению это отсутствие метода, этот недостаток точных данных, обнаружив в каком плохом состоянии находится познания этой столь интересной ветви физиологии человека, когда она в 1854 году объявила уже упомянутый выше конкурс [57].
Победившим в этом конкурсе трудом оказался труд г-на Альберта Лемуана, который, поэтому, заслуживает особого внимания, и к тщательному изучению которого мы и приступаем.
И прочем, по ходу, я буду также продолжать излагать свои собственные наблюдения и свои идеи, когда будут предоставляться удобные случаи.
Глава 5
О сне с физиологической и психологической точек зрения (Альберта Лемуана). — Существует ли сон без сновидений? — Следует ли видеть в сновидении особый вид мышления? — О переходе от бодрствования ко сну. — Новые рассуждения о значении слов сновидеть и мыслить. — Нуждается ли душа в отдыхе? — Теория возбуждения нервов, и система Мэна де Вирана. — Как Лемуан объясняет спутанность сновидений. — 0 большей или меньшей точности в образах, и почему наши сновидения очень редко предлагают нам равную степень ясности. — Среди каких-то обстоятельств одна дама видела во сне брата, которого потеряла много лет до этого. — Ухудшения некоторых отпечатков в памяти и чудесное сохранение других. — О переходах посредством замещения или наложения образов. — Об участии каждого из наших органов чувств в образовании наших сновидений. — Беспомощность материалистических теорий объяснить иллюзии сна. — Попеременная активность и пассивность нашего ума, и следствие из этого явления относительно структуры наших сновидений. — Как я классифицирую сновидения. — О влиянии телесных ощущений на ум во время сновидений, и реакция озабоченностей ума на органы тела. — Что иногда мешает сну быть восстанавливающим. — Природа усилия, совершаемого умом, чтобы разбудить тело. — Душевная чувствительность. — Чувства, которые испытывают в сновидении, всегда ли они похожи на испытываемые в бодрствовании? — О состоянии ума в сновидении, и почему рассуждения в этом состоянии часто такие ошибочные. — Сравнение сновидения с безумием. — О сознания, памяти, ассоциации идей и воображении согласно Лемуану. — Важные различия относительно роли, которую играет в наших сновидениях воображение. — О внимании и двигательной способности.
Существует ли сон без сновидений? Можно ли спать, не видя снов? На этот главный и первостепенный вопрос г-н Лемуан предлагает нам сперва самые мучительные колебания.
«Первая фаза сна, которая следует за засыпанием, почти всегда лишена сновидений», — пишет он вначале (стр. 20).
Но немного ниже, в той же главе содержатся такие отрывки, как вот этот:
«Если воспоминание о сновидении рассеивается вместе со сном, то мы говорим, что не имели сновидений. Когда же какой-либо свидетель нашего сна застаёт врасплох на нашем лице или в наших движениях доказательство, что мы потревожены сновидением, и когда он нам рассказывает что он видел, то мы говорим, что потеряли о нём воспоминания; я же добавлю на этот счёт, что я будил людей, которые сновидели и что я вынуждал их признать, напоминая им их последние слова или их последние жесты во сне, что они таки видели сон.
Нет сомнений, что во время бодрствования мы никогда не прекращаем думать или чувствовать; однако мы не можем, к концу дня, вспомнить все мысли, которыми был занят наш ум, все чувства, которые переживала наша душа. Так если же мы не сохраняем воспоминания о наших бодрственных чувствах и мыслях, тем более мы можем забыть наши ночные сновидения. Когда во время какой-либо дружеской беседы замолкаем на несколько минут, то кто же тогда не будет застигнут врасплох таким неожиданным вопросом друга: О чём вы думаете? Кто же не ответит, как внезапно проснувшийся: Я ни о чём не думал, и тотчас же исправляя глупость первого ответа, добавит: Да, конечно же, у меня была мысль, быть может даже много, но таких незначительных, таких неопределённых, что ваш вопрос спугнул их и они не оставили никакого следа в моей памяти». (стр. 24)
* * *
«Это доказывает, что если по выходе из длительного и глубокого сна, я отвечаю тому, кто пересказывает мне свои ночные сновидения, что я, со своей стороны, не имел ни одного, то это совсем не означает, что у меня их не было. Возможно даже, что во время сна тела, ум никогда не прекращает быть занятым. Отсутствие каких бы то ни было воспоминаний не является доказательством того, что мы не видели снов, ибо это может быть результатом забвения. Наоборот, наличие таковых воспоминаний есть свидетельством того, что мы, возможно, сновидим всегда, раз уж мы сновидим иногда».
* * *
«При выходе из тяжёлого и глубокого сна, мы редко когда вспоминаем что видели сны, а обратное чаще всего имеет место, когда мы спим поверхностным сном. Но может так быть, что глубина сна является достаточно благоприятным обстоятельством для сновидений и быть может даже более благоприятным, чем его поверхностность».
Автор призывает в поддержку этого вполне справедливого взгляда уже упомянутый факт, что сомнамбулы, т. е. те спящие, чей сон является наиболее глубоким, те, чьи сновидения являются наиболее ясными и наиболее последовательными, относятся также и к тем, кто хуже всех вспоминают свои сновидения, что позволяет физиологам говорить об амнезии на сновидения, как о главной черте сомнамбулизма.
Ещё он добавляет: «Таким образом, невозможно, чтобы самый глубокий сон, как и самый поверхностный, с самого начала засыпания вплоть до пробуждения, был чем либо иным, кроме как длинной последовательностью сновидений». (стр. 34)
И, постулировав следующие аксиомы (которые я позже буду защищать):
«Спящее мышление является таким же невозможным, как и мёртвый ум.
Немыслящий ум — это как невесомое тело».
Он приходит к такому заключению: «Нет сна без мышления. Ум не знает сна». (стр. 61)
Ещё Лейбниц сказал: «Отсутствие мышления в душе и абсолютный покой в теле кажутся мне равно противоречивыми природе. Если тело никогда не бывает в покое, то душа никогда не бывает без восприятия» [58].
Однако, не следует думать, что г-н Лемуан так полно настаивает на своём первом мнении. Едва высказав эти идеи, как он, кажется, уже находит их слишком строгими. С этого момента он пытается их смягчить через ограничения, тонкость которых, признаться, я улавливаю с трудом. Послушайте же:
«Одно дело утверждать, что ум ни на миг не прекращает сновидеть во время сна, другое дело просто говорить, что мышление никогда