– А мне вот, скажи, никак смерти нету, – пожаловался нам старик. – Живу, и нет мне покоя на земле. Аль уж и этого последнего своего ангела я скоро потеряю? – указал он на томящегося ребенка. – Не живет от фашистов никакое дыхание!
Издали по дороге к нам медленно подвигалось что-то в облаке пыли. Мы рассмотрели приближающиеся предметы. Это брели четыре коровы – крестьяне их спасали от немцев где-нибудь в лесу и теперь гонят обратно в деревню. За коровами шел мальчик-пастушонок, лет восьми от роду, а рядом с ним шагал немецкий солдат и старательно подгонял коров хворостиной. Мы не сразу поняли, что это означает.
– Ишь он какой! – сказал про фашистского солдата старый прадед. – Только изо ржи вышел и уж к делу пристроился: я, дескать, и коров вам буду пасти, и угождать стану, только не трожьте меня…
Далее по пути нашего наступления также часто ведут навстречу нам пленных. Одна же небольшая группа пленных шла вовсе без сопровождающего красноармейца. Впереди нее шел рослый немец в очках и держал в руках, как охранную грамоту, бумажку; на той бумажке был по-русски написан адрес пункта, куда должны явиться эти военнопленные, и немцы аккуратно и быстро шли туда, боясь опоздать.
Вскоре из леса вышел целый немецкий батальон, считая по фактическому его составу: в этой группе пленных было не менее полутораста человек, среди них находились и офицеры. Немцы покорно шли походным строем. Их сопровождали шесть наших командиров, которые случайно встретились с этими немцами; полтораста немцев вышли к нашим шестерым командирам, подняли руки и поскорее попросили плена.
Дорога продолжается на запад, к нашему Минску, и далее. Снова ведут остатки умерщвленных на белорусской земле немецких частей; повсюду валяется разгромленная горелая техника врага, и трупы лежат возле нее. Однако мы уже давно громим фашистов насмерть. Это уже не новость. Новостью является гитлеровец, павший духом, враг, согласный быть хоть подпаском, враг, согнутый, устрашенный и низведенный нашим оружием до положения «твари дрожащей», враг, согласный обменять воинскую честь на самое жалкое физическое существование. Но отсюда уже начинается гибель гитлеровской армии, разложение ее изнутри от внешних, нами созданных причин, ее смертная роковая судьба, исторически давно предопределенная.
Плененный нами командир 41-го танкового корпуса генерал-лейтенант Гофмайстер высказал, не скрывая ненависти к военному германскому руководству, свое умозаключение об операциях в Белоруссии:
– Это не стратегия германского генерального штаба, а ефрейторская стратегия…
Другой пленный генерал, командир 60-й мотодивизии, Штайнкеллер, узнав, сколько за последние дни пленено нами солдат и офицеров, услышав, что одних генералов взято в плен 12 человек, воскликнул:
– До комизма много нервных потрясений!..
Отчего же в сознании немецкого генерала трагизм событий превратился в комизм нервных потрясений? Очевидно, потому, что его сознание уже больше не вмещало трагических фактов, фактов последовательно слагающихся и нарастающих поражений, и генерал начал воспринимать действительность как какую-то фантасмагорию, как нереальную комедию.
Что же произошло на полях Белоруссии?
Войска 3-го и 1-го Белорусских фронтов, прорвав оборону противника на широком фронте, разбили фланги 4-й немецкой армии. Потоками наступающих были одновременно смяты фланги соседних немецких армий – 3-й танковой армии, расположенной севернее 4-й, и 9-й армии, расположенной южнее 4-й. Фланговые дивизии этих армий оказались отброшенными в полосу 4-й армии.
Тем временем войска 2-го Белорусского фронта начали фронтальный удар по центру 4-й армии, рассекли ее боевые порядки и выбросили ее за Днепр.
На правом берегу Днепра немцы, в исполнение приказа фюрера, пытались оказать отчаянное сопротивление нашим наступающим войскам.
Главным бастионом обороны немцев на этом рубеже являлся Могилев; по словам самих немцев, Могилев был ими заранее превращен в крепость – укрепление Могилева началось еще с того времени, когда мы прорвали фронт на западном направлении и овладели Смоленском.
Это упорство на Днепре стоило немцам трех дивизий, почти полностью уничтоженных в районе Могилева: 12-й, 31-й, 337-й пд.
В те же дни войска 1-го и 3-го Белорусских фронтов, как громадные клещи, на концах которых двигались танковые силы, стремительно надвигались на Минск, обходя с флангов 4-ю армию и прежде сброшенные сюда дивизии 3-й танковой и 9-й армий.
Окружение немецких сил пока еще не было завершено, но немцы оказались в своеобразном долгом мешке, из которого выбраться им уже не удалось.
После прорыва днепровского рубежа и взятия крепости Могилев вся 4-я немецкая армия, вместе с дивизиями из соседних армий, устремилась на шоссе Могилев – Минск, с расчетом на быстрый отход к западу. На десятки километров минская магистраль была заполнена сплошными потоками немецких войск и техники; машины шли колоннами в два-три ряда, вплотную одна к другой, сосредоточившись, как в безумии, равняя скорость своего движения по той машине, которая двигалась всего медленнее.
С этого момента и начался окончательный разгром 4-й немецкой армии и влившихся в нее частей из других армий. Наша штурмовая авиация непрерывным потоком нависла сверху над потоком живой силы и техники немцев, бредущей по земле. С низких высот, точным прицельным огнем штурмовики для начала своей работы создали пробки в головных частях немецких колонн. Далее авиация стала громить и жечь немецкие машины и орудия, боеприпасы по всей длине отступающих колонн. Кроме того, авиация следила и за боковыми руслами дорог, выходящих на минское шоссе; оттуда стремились к магистрали дополнительные колонны немецких войск и техники. Авиация упреждала эти боковые колонны врага и уничтожала их еще до выхода на главную дорогу.
В то же время не менее мощно, чем авиация, действовали наши передовые подвижные отряды. Они обходили гигантские немецкие колонны с флангов и громили противника перпендикулярно и навстречу его движения, предварительно опередив его. А с немецкого тыла врага встречали многочисленные группы наших партизан, и противник вновь напарывался на огонь, на разрушенные мосты, останавливающие его движение.
Партизаны в эти часы и дни, решавшие судьбу Белоруссии, действовали во всю мощь своей боевой энергии. Нам довелось видеть место одного крупного побоища, где партизаны взаимодействовали с нашими войсками и авиацией. Севернее магистрали Могилев – Минск находится небольшая деревня Шепелевичи. Одна из немецких колонн хотела пробиться из Шепелевичей на шоссе, но вся без остатка погибла на лесных полянах западнее Шепелевичей. Тысячи машин разных назначений, сотни орудий, посев трупов – вот все, что осталось здесь от