Между тем граница не знала перемирий. Наступление на индейцев усилилось в XVII–XVIII вв. «Пуритане Новой Англии — эти виртуозы трезвого протестантизма — в 1703 г. постановили на своем Assembly (Законодательном собрании) выдавать премию в 40 ф. ст. за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника, — писал К. Маркс, — в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф ст, в 1744 г., после объявления в районе Массачусетского залива одного племени бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и старше 100 ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка 50 фунтов стерлингов!» [36] На континенте шел двоякий процесс. С одной стороны, индейские племена уничтожались, вымирали, деградировали, с другой — из остатков разноплеменных групп возникали мелкие индейские народности.
Колонизаторы захватили у индейцев гигантские массивы земель. Там, где можно было возделывать сахарный тростник, табак, хлопок, кофе, возникли обширные плантации, основанные на крупной феодальной собственности на землю, обрабатывавшиеся трудом рабов и связанные с мировым капиталистическим рынком. В ареал плантационного рабства входили Гвиана, Бразилия, южные области Северной Америки, Вест-Индия, карибское побережье Венесуэлы и Колумбии. Однако следует учитывать, что рабовладельческая плантация как экономическая система складывалась в разных регионах этого обширного ареала не одновременно. Поэтому не всегда он включал все из них. Скажем, если Бразилия может быть отнесена к нему уже в XVII в., то юг современных США лишь в конце XVIII–XIX в.
Английская Америка и восточная Канада стали в процессе колонизации ареной борьбы феодальных отношений, упорно насаждавшихся правителями Лондона и Парижа, и элементами капиталистической формации, завоевывавшей все более прочные позиции в Европе. В таких условиях в этой части Северной Америки возник ареал феодализма, который можно назвать европейско-североамериканским. Для уяснения его специфики следует учесть ряд обстоятельств. Во-первых, на упомянутые территории были перенесены феодальные реалии европейского происхождения: феодальные держания (маноры, фригольды, копигольды) и фиксированная рента в английских колониях, сеньориальная система с ее платежами и повинностями во Французской Канаде, майорат и др. Во-вторых, в странах-колонизаторах впервые зародились и необратимо развились капиталистические отношения, что вело к разрушению там феодальной структуры, буржуазным революциям европейского и мирового значения, к сравнительно раннему крушению феодальной формации. Все это не могло не оказать существенного влияния на характер колонизационного процесса в упомянутой части Америки. В-третьих, для всего ареала была характерна совокупность своих, чисто американских, факторов, способствовавших трансформации привнесенных из Европы феодальных установлений. К таким факторам нужно отнести: особое положение свободного белого земледельческого населения, являвшегося эксплуатируемым по отношению к феодальным собственникам земли и одновременно агрессивно-захватническим в отношении аборигенов (вооруженные против индейцев колонисты представляли собой мощную антифеодальную силу); наличие необъятных массивов индейских земель на Западе, что породило, в частности, такое явление, как скваттерство; наконец, влияние на социально-экономические институты природных условий, например, лесных богатств, в частности, обилие пушного зверя, привело к широчайшему развитию торговли мехами.
Появление в Америке ареалов колониального феодализма, плантационного рабства и европейско-североамериканского феодализма явилось важнейшим следствием ее второго открытия.
ИСПОЛЬЗУЯ ИНСТИТУТЫ АМЕРИКАНСКОЙ ДРЕВНОСТИ
На карибском полигоне испанского феодализма. Индейская проблема несомненно была едва ли ни важнейшей из тех, что встали перед первыми испанцами на Антиллах и мадридским правительством. В то же время она была крайне необычная. И пришельцы, и те, кто оставался на их родине, были к ней решительно не подготовлены Опасения очутиться в «море мрака», к счастью, не подтвердились, но не сбылись и надежды добраться до богатой и цивилизованной Индии. Хотя Колумб был уверен, что она где-то поблизости, испанцы все же оказались на великолепных, но диких берегах, в окружении дружелюбных людей, но обнаженных и напрочь лишенных привычных для европейцев атрибутов культуры. Впрочем, люди ли это вообще? — задавали себе вопрос пиренейцы. — Каковы их способности? Как с ними обращаться?
Существовала, как известно, и другая сторона проблемы. Характер отношений с индейцами зависел от того, чем займутся испанцы на Гаити. Будет ли там основана фактория для товарообмена с аборигенами или начнут создаваться переселенческие колонии и последует хозяйственное освоение острова. Все это являлось предметом споров, продолжавшихся не один год, но жизнь сразу властно потребовала, по крайней мере, одного: заполучить необходимую для пришельцев рабочую силу. Индейцы-тайны были нужны для добычи золота, производства продуктов питания, переноски грузов и т. п. Они являлись потенциальными источниками богатства. Без них и земля теряла какую-либо ценность и само существование испанцев на острове становилось невозможным.
Таины должны были поставлять провиант сначала для без малого сорока жителей первого испанского поселения Ла Навидад, а затем кормить в тридцать раз более многочисленное население Изабеллы. Кроме того, в 1495 г. Колумб обложил индейцев областей Сибао, Вега Реал и ряда других местностей податью в виде золотого песка. Раз в три месяца каждый индеец старше 14 лет был обязан сдавать полный каскавель (небольшой колокольчик-погремушку) золота. Там, где драгоценного металла не было, аборигены с той же регулярностью должны были поставлять не менее одной арробы (в Кастилии — 11,5 кг) хлопка. Все податные тайны носили на шее бронзовую или медную дощечку, на которой делались отметки о внесении подати. В королевской инструкции от 23 апреля 1497 г. эти нововведения адмирала получили поддержку. [37] Колумб надеялся, что каждые три месяца индейцы будут сдавать не менее 8 арроб золота стоимостью около 20 тыс. песо (1 песо соответствовало 4,6–4,7 г. золота), а на деле за первые девять месяцев от них было получено чуть больше ⅟₁₂ части арробы, т. е. всего на 200 песо. О том, чтобы окупить таким путем затраты на содержание Изабеллы, не могло быть и речи. Золота на Эспаньоле было крайне мало, да и добывать era тайны не умели. [38]
Тогда, как уже упоминалось, Колумб решил компенсировать неудачу работорговлей. Участь рабов была прежде всего уготована аборигенам, оказывавшим пришельцам сопротивление. Причем их пытались превратить в некое подобие «рабов по природе», тех, кто в противоположность «рабам по закону», т. е. проданным в рабство или