Индейские невольники начали доставляться в Кастилию как с Эспаньолы, так и с соседних островов. В марте 1495 г. Луис де Арьяга прибыл в Севилью с партией в 500 человек. Правда, была продана лишь часть рабов: Изабелла усомнилась, не противоречат ли подобные сделки христианской морали. Между тем уже в следующем году Фонсека благополучно сбыл 300 индейцев. [40] Торговали тайнами и другие.
К середине 90-х годов стало, однако, ясно, что сохранить испанское присутствие на Эспаньоле можно только, перейдя к системе «репартимьенто», т. е. распределения между поселенцами земли и индейцев. Колумб, корона и колонисты относились к репартимьенто по-разному. Адмирал, преданный идее торговой фактории, шел на него скрепя сердце, в силу необходимости. С весны 1496 г. он заменил подать в золоте принудительной трудовой повинностью индейцев. [41] Теперь аборигены были обязаны обрабатывать поля испанцев, расположенные поблизости от их селений. Каждый индеец был закреплен за определенным белым господином. Отказ от выполнения этой повинности (скажем, бегство из родного селения и т. п.) карался смертью или обращением в рабство. Не отменялась для таинов и работа на золотых приисках. [42]
Фердинанд и Изабелла тоже относились к репартимьенто весьма настороженно, но по другой причине. Располагая минимальными возможностями воздействия на переселенцев (только через посредничество Колумба, к которому относились довольно ревниво), они не хотели усиления их независимости. Корону особенно беспокоило, что колонисты получат возможность распоряжаться индейской рабочей силой. В то же время не предпринимать ничего значило бы вскоре и вовсе потерять контроль над заокеанскими владениями. Поэтому решение было компромиссным: в 1497 г. Колумб, как отмечалось выше, получил право распределять среди испанцев только землю, об индейцах же умалчивалось. [43] Наконец, третья из сторон требовала немедленного репартимьенто и той, и других. В результате осенью 1499 г. главный судья Эспаньолы Франсиско Ролдан поднял мятеж. Поселенцы добились своего. «И адмирал давал и раздавал им владения и пашни с 20 000 монтонами (грядками конусообразной формы, каждая высотой в 4 пяди и площадью в 12 кв. футов. — Авт.) — кому больше, кому меньше… Адмирал давал им это по своим указам, говоря, что с таким-то касиком (индейским вождем. — Авт.) дает он столько-то тысяч мат (монтонов. — Авт.) и что тот касик или его люди должны обрабатывать земли для того, кому они даны», [44] — писал испанский хронист Эррера. Тогда была распределена, видимо, большая часть индейцев.
Игнорировать складывавшуюся социальную практику короне было сложно (Бобадилья продолжал раздавать одновременно землю и индейцев), но и уступать колонистам она не хотела. В своем Гранадском указе 1500 г. Изабелла объявила аборигенов «свободными» кастильскими подданными. Возможность обращения таинов в рабство при этом не отрицалась, но лишь в ходе «справедливых войн». [45] Наметился решительный отход от взгляда на индейцев как на «рабов по природе». Когда в том достопамятном году сторонники Ролдана прибыли в Кастилию со своими индейскими рабами, Изабелла велела немедленно освободить их, демонстративно заявив при этом: «Кто дал право Колумбу раздавать моих вассалов кому бы то ни было?!» [46]
Тем временем испанская мысль пришла к выводу принципиальной важности: индейцы способны воспринять католическую религию. Это дало завоеванию Америки идейный толчок колоссальной силы. Дело реконкисты продолжалось. Конкиста становилась преемницей семивековой борьбы за веру. Возможность обратить индейцев в христианство могла оправдать все, что угодно, для осуществления этой задачи ни одна цена не казалась чрезмерной.
В инструкциях, данных короной Николасу де Овандо в 1501 – 1503 гг., уже отчетливо видна идея христианизации индейцев с помощью опеки над ними испанских колонистов. За это аборигены должны были расплачиваться своим трудом и подушной податью. Причем привлекать их к каким-либо работам, например, к золотодобыче, можно было только на «добровольных» началах и лишь в пользу короны. Испанцы и индейцы были уравнены в отношении доли золота, которое следовало сдавать в казну. Для тех и других она составляла половину от добытого. [47] В этот период Мадрид даже предпринял попытку взять реванш за своеволие алчных колонистов, претендовавших на труд индейцев, численность которых неуклонно сокращалась. В марте 1503 г. Овандо получил инструкцию отбирать таинов у испанцев и размещать их во вновь создаваемых селениях вблизи золотых приисков. [48] Однако осуществить такой поворот оказалось невозможным. Более того, необходимо было искать в отношениях с колонистами, уже раз показавшими свою силу, новый компромисс. Положение на Эспаньоле было отчаянным. В 1502–1503 гг. из-за голода и эпидемий из 2300 испанцев в живых остался лишь каждый десятый.
20 декабря 1503 г. в Медина дель Кампо Изабелла подписала два новых указа, адресованных Овандо. «Мы желаем, чтобы упомянутые индейцы были обращены в нашу святую католическую веру и были наставляемы в ней, а для этого необходимо установить более тесные связи между индейцами и христианами, которые живут на этом острове, чтобы они могли общаться друг с другом и друг другу оказывать помощь, дабы остров этот возделывался и заселялся и было на нем всего в изобилии и собиралось бы золото, каковое имеется на нем к выгоде моих кастильских королевств и их обитателей, — говорится в одном из них. — И повелеваю я дать по этим причинам настоящий указ, каковым поручаю вам, упомянутому нашему правителю, чтобы вы тотчас же, как только получите этот указ, и в дальнейшем добивались и принуждали упомянутых индейцев общаться с христианами этого острова и работать в их домах и собирать и добывать золото и другие металлы и трудиться для возделывания полей и для прокормления христиан — обитателей и поселенцев упомянутого острова». [49] Таким образом, индейцы, являясь подданными короны, передавались испанским колонистам на правах краткосрочного или долгосрочного пожалования. Другой указ обязывал колонистов, получивших право на использование по возможности «добровольного» труда индейцев и сбор среди них подушной подати (трибуто), выплачивать короне четвертую часть своих доходов. [50]
Формой пожалования стала энкомьенда («патронат», «опека», «вверение», «покровительство», «поручительство»). Первоначально индейцы распределялись с землями, на которых жили. Затем, постепенно акты получения под «опеку» аборигенов и пожалования земли были юридически, а иногда и