Я скреплю зубами с такой силой, что, кажется, вот-вот проглочу кусочки эмали. Когда ее образ оживает в глубине моего сознания, закрываю глаза. Воспоминание начинает воспроизводиться с технической четкостью. Она сидит у меня на коленях, и я перебираю кончики ее шелковистых волос.
— Если бы мне осталось жить всего десять дней, — говорит она, — что бы ты сделал?
Я сразу догадываюсь о ее намерениях и понимаю, что она пытается подготовить меня. Кэт всю жизнь страдает от болезни почек и подозревает, что конец наступит скорее рано, чем поздно.
— Держал и никогда бы не отпускал.
— Скучно.
— Приковал бы тебя к моей кровати.
Уголки ее рта дергаются.
— Возможно.
Посерьезнев, я говорю:
— Умру с тобой. — и я говорю это всеми фибрами своего существа.
Она поднимается на колени и обхватывает ладонями мое лицо, заглядывая в глаза. Как будто я когда-нибудь смогу отвести от нее взгляд. Когда она рядом, я вижу только ее.
— Ты будешь жить, Лед. Поступишь в колледж, заведешь друзей, будешь заниматься спортом и да, будешь встречаться с другими девушками.
— Я не буду заниматься этой хер… ничем подобным. — мне не нравится ругаться в ее присутствии. Я хочу оказывать положительное влияние, а не плохое.
— Ты встретишь кого-то еще, кого-то особенного, и она…
— Никого другого не будет. — я был создан для этой девушки с первой минуты.
Она склоняет голову набок, и легкий ветерок развевает пряди ее волос.
— Конечно, с ней тебе не будет так весело, а твои дети не будут такими привлекательными, но уверена, что она будет радовать тебя… время от времени.
Этого не случится. Никогда.
— Ты для меня все, котенок. Это никогда не изменится.
В настоящем кто-то хлопает меня по плечу. Я встречаюсь взглядом с фиалковыми глазами Коула, и беспокойство, отражающееся в них, почти убивает меня. Он любит меня. Знаю, что он любит меня и хочет только лучшего. Но у меня не может быть всего лучшего, и я не собираюсь притворяться, что мне есть ради чего жить. Ну, кроме мести.
— Пойдем с нами смотреть дом, — говорит он. — Выберешь себе комнату.
Комната, которую я не буду делить с Кэт.
— У меня уже есть жилье. — я делаю вдох… выдох… но не успокаиваюсь. Я встаю, и стул со скрежетом отдвигается. — Мне нужно идти.
Под его глазом дергается мышца.
— Куда?
Куда угодно. Подальше отсюда.
— Я просто… Увидимся. — я выхожу из закусочной, ни разу не оглянувшись.
Глава 2
Закрыла глаза и выпила
Милла
Я приседаю над надгробием в стиле горгульи и жду, когда восстанут души недавно умерших. Мне не нужно беспокоиться, что они будут свидетелями, хорошими парнями. Свидетели покидают тело в момент смерти и возносятся.
Зомби обычно задерживаются на несколько часов, а то и на день-два, а в редких случаях и на целую неделю. Не спрашивайте меня, почему такая разница. Физиология зомби — не моя сильная сторона. Все, что я знаю, — это то, что существам нужно время, чтобы набраться сил и выползти наружу.
Они всегда тоскуют по тому, что потеряли, по самому дорогому, что есть на этой земле. По жизни.
Я прослушивала полицейские линии, проникала в больницы, чтобы изучить записи о смерти, и патрулировала кладбища в поисках людей, умерших от инфекции. За последние несколько дней их оказалось шесть, и все шесть приведут к появлению совершенно новых зомби.
Врачи наблюдают смерти от укуса зомби. Хотя никто из медиков не понимал, что инъекция чистого зла — это причина того, что кожа жертвы чернеет и сочится гноем, а органы гниют… пока смерть не положит конец мучениям. Ну, пока не начнутся настоящие мучения. Вечность в качестве нежити.
Никто не поверит мне, если я расскажу правду. Черт, я даже могу оказаться в комнате с мягкой обивкой, напичканной лекарствами до предела. Так уже случилось с парой моих друзей.
С бывшими друзьями.
Ну да ладно.
Скрестим пальцы, если мне удастся убить всех шестерых зомби сегодня вечером.
Убийство — моя работа, и, как и любой другой, я счастлива, когда дела идут хорошо.
А мне нужно немного хорошего в жизни. Я самая ненавистная охотница в штате. И не зря. Но даже если мои друзья ненавидят меня, я не перестала их любить, поэтому я здесь. Чем больше З я убью, тем меньше им придется сражаться. Я хочу сделать их жизнь лучше и легче… чтобы облегчить жизнь Ривера.
Долгие годы мой брат защищал меня и мою…
«Не могу сейчас об этом думать». Наступит депрессия, и я захочу, чтобы зомби полакомились мной.
Итак. Перефразируем. Долгие годы мой брат защищал меня от жестокого отца, прятал, несмотря на то, что его за это наказывали, заставляли терпеть мои и свои побои. Я в долгу перед ним. Более того, я обожаю его. Нет ничего, чего бы я не сделала для него.
Воровать, убивать и разрушать? Сделано, сделано иии сделано.
— Ну же, давайте, мешки с мясом, — бормочу я. — Считайте это официальным приглашением на мою вечеринку. — для моего собственного развлечения и, ладно, ладно, чтобы выпустить пар, я планирую выбить всю гниль из их мозгов.
У меня все готово. Ранее я изгнала свою душу из тела, оставив его на краю кладбища Шейди Элмс, скрытого густой листвой, тусклым лунным светом и жуткими тенями. (Что носит с собой тело, то носит и душа, а значит, я по-прежнему вооружена для драки).
Но я должна быть осторожна: нельзя допустить даже малейшей царапины. Любая травма, полученная душой, появляется на теле: они связаны между собой невидимыми узами, независимо от расстояния. Обычно это не страшно, но я одна, и мне придется латать себя самой. В общем, я худший в мире пациент.
Вокруг меня жужжит саранча и поют сверчки, но насекомые — не единственные мои спутники. Через несколько надгробий группа несовершеннолетних детей пьет пиво и играет в «правду или действие». Определенно не в том месте. Возможно, не в то время. Зомби предпочитают питаться охотниками… мы для них как для котов валерьянка, наверное… но подойдет и любой человек.
Играя с огнем, можно обжечься. Истина стара как мир.
Волоски на шее встают дыбом, и я замираю. Иногда моя душа чувствует что-то, что еще не успело закрепиться в моем сознании.
Зомби на подходе?
Я