— Вы приняты, — сказала она. — Через час у вас первый настоящий полноценный сеанс. Алиса Захарова. Считайте это последним экзаменом. Не подведите.
Когда дверь закрылась, я прислонился к стене и выдохнул, будто только что пробежал стометровку на скорость. Мой член всё ещё стоял колом, настойчиво напоминая о том, что я живой мужик, а не бесстрастный медицинский аппарат. Я посмотрел на часы. До прихода Алисы Захаровой — той самой, с ногами от ушей и холодным как лёд взглядом, — оставался ровно час.
Чёрт, — подумал я, с тоской глядя на свою безобразную выпуклость в штанах. — И как я с таким «аппаратом» буду работать? Он же меня выдаст с первой же секунды!
Ладно, с этой Татьяной мы быстро закончили, и я толком не двигался. Но если я буду кружиться вокруг массажного стола и задену им… эту Алису…
О-о-о-о-о! Даже представить боюсь!
Чёрт, похоже, эта неугомонная штука в штанах собирается принимать самое активное участие в моей новой работе. Хорошо ещё, что массажный халат был достаточно длинным, чтобы скрыть этот позор.
Но это ненадолго…
Мне нужно срочно придумать, как успокоить своего взбесившегося другана до прихода следующей клиентки.
Млять, другого выхода нет, — решил я и направился в санузел при массажном кабинете.
Войдя внутрь, я не закрыл дверь до конца — щеколда заела, да и думал я в этот момент совсем о другом. Образ Татьяны Викторовны не выходил из головы: её властный взгляд, упругая попа в строгом костюме, манящая грудь, колыхавшаяся при каждом движении…
Чёрт, даже сейчас, вспоминая это, мой член дёрнулся и стал ещё твёрже.
Расстегнув халат и спустив штаны, я взял в руку своего разбушевавшегося друга и принялся яростно его надрачивать.
Давай, быстрее, просто сделай дело и успокойся, — уговаривал я его мысленно.
— Вы тут? Я забыла сказать… — внезапно начал чей-то женский голос, сопровождаемый стуком, от силы которого дверь отворилась, и голос тут же оборвался.
Я остолбенел, просто замер с членом в руке, не в силах ни двинуться, ни отвернуться. На пороге стояла Татьяна Викторовна, её глаза были широко раскрыты от шока, а кулачок, которым она только что постучала в дверь, завис в воздухе.
— Ты… — она смотрела то на моё лицо, то на мой член, который я всё ещё держал в руке. Её взгляд плавно скользил вниз, затем снова поднимался на меня, и так несколько раз, пока она не произнесла: — У тебя… встал…
Чёрт, да я сейчас просто провалюсь сквозь землю! — пронеслось в голове. — Ещё и дядя Витя меня убьёт! В первый же день попался с членом в руке! Ну что я за идиот⁈
Я попытался прикрыться халатом, чувствуя, как горит всё лицо.
— Стой, — её голос прозвучал резко, но без злости. Она неожиданно вошла внутрь и прикрыла за собой дверь. — Не прячь. Я же всё равно уже всё увидела. — она прислонилась спиной к двери и вздохнула. — Ох, я, конечно, подозревала, что с молодым парнем могут быть проблемы… Но… не такие же явные…
Я замер, не понимая, что происходит, а она внимательно посмотрела на меня, и в её глазах появился странный, изучающий блеск.
— Так не пойдёт, — сказала она тише, делая шаг ближе. — Тебе… надо закончить. Нельзя, чтобы другие увидели твой… мощный стояк. — я заметил, как её язычок проскользнул между губ. — Особенно Алиса — она не поймёт. — она вновь облизнула губы, и её взгляд снова скользнул по моему члену и вверх к глазам. — Ты должен закончить, чтобы у тебя больше не встал.
— Он… он не встанет, — пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом, какого-то хрена продолжающим стоять с обнажённым членом, который, вопреки моим словам, дёрнулся и разбух ещё сильнее.
— Почему? — она наклонила голову, и в её голосе появились лёгкие насмешливые нотки. — Тебе что… нравятся постарше?
Я не знал, что сказать, и просто кивнул, а затем мой взгляд самопроизвольно скользнул по её фигуре и остановился на груди, а член тут же дёрнулся в ответ, будто отвечая на её вопрос громким «ДА».
Она ахнула — тихо, почти шёпотом, и уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке.
— Так… тебе нравятся… — она медленно провела рукой по своей груди, слегка прижимая ткань. — Большие?
— Да… — неуверенно ответил я, чувствуя, как сгораю заживо. Голос мой предательски дрогнул.
Она сделала ещё шаг, сократив расстояние между нами до минимума.
— Тогда… закончи дело. Я подожду.
Её слова прозвучали как приказ, но в нём была какая-то странная нежность.
Что? Закончить? Прямо сейчас? Здесь? Перед ней? Почему она… собирается… смотреть? — пронеслись вопросы в голове огненным вихрем.
Это было за гранью любого моего опыта. Женщина, да еще такая, как Татьяна Викторовна, собиралась просто стоять и наблюдать за тем, как я дрочу? От этой мысли кровь ударила в голову, смешав панику с диким, запретным возбуждением.
Я нерешительно сжал свой член и начал медленно дрочить, пытаясь скрыть охватившую меня панику.
Ну ладно… посмотрим, чем это закончится.
Я дрочил, дыхание сбивалось, в горле стоял ком. Я отводил взгляд куда угодно — на кафель, на дверь, лишь бы не встречаться с ее глазами. В зеркале над раковиной мелькнуло мое отражение: растрёпанные темно-русые волосы, широко раскрытые карие глаза, полные немого ужаса, и губы, подрагивающие от нервного напряжения.
Я всегда считал себя симпатичным парнем, — пронеслось в голове, — ну, может, не супермоделью, но ничего так. А сейчас гляжу на этого перекошенного идиота в зеркале и понимаю — хорошо, что она смотрит только на мой член, а не на эту тупую физиономию.
Мысли путались: «Зачем я вообще согласился на это? Что я делаю? Хотя… ее взгляд — всё равно что дуло у виска. Отказаться было невозможно. Но, чёрт возьми, как же это странно, унизительно и… Нет, только странно и унизительно! Мне совсем не по кайфу!»
Под её пристальным взглядом я совершенно не мог расслабиться, руки дрожали, и спустя даже несколько минут нужного результата всё не было.
— Так долго… — удивлённо протянула она, наблюдая за моими тщетными попытками. — Что-то… не так?
Да, млять! — я был ошеломлён, почти оглушён собственным сердцебиением. — Что за вопросы? Она издевается?
— Ну… немного неуютно, — признался я, чувствуя, как потеют ладони. — Это первый раз, когда… смотрят.
Она задумалась на секунду, затем её лицо озарила понимающая улыбка. Она сделала последний шаг, прикоснулась к моей свободной руке и мягко положила её себе на грудь, просунув в разрез пиджака.
— Так лучше? — спросила она, и её голос снова приобрёл те