Дома в ожидании Лейбермана они оба занялись насущными обычными делами. Макар, забрав Сашхена на руки (он уже успел адски соскучиться по детям), детально разбирал с Верой Павловной и педагогами Лидочки ее уроки и успехи. Клавдий тем временем перенастраивал домашнюю сигнализацию, отлаживал программу, проверял внешние камеры. Лидочка зашла к нему в комнату охраны, где стояли мониторы.
— Salve! [17]
— Ave Lidia Optimus! [18] Делаем все с папой для возращения Маши домой, — Клавдий словно отчитывался перед крохой.
— Dictum — factum [19]. — Лидочка кивнула, но вид у нее был грустный.
Вениамин Лейберман появился в сумерках. И сразу осведомился у Клавдия:
— Располагаете беспроводными мини-камерами и программой слежения?
Клавдий нашел пару, кивнул на свой ноутбук:
— Программа спящая есть, можно активировать, а в чем дело?
— Пообщаетесь со свидетелем, а я проконтролирую контакт дистанционно. Мне — адвокату Марии — встречаться со свидетелем обвинения запрещено, иначе можно очень навредить делу. Ну а вы… в вашей обычной ипостаси тоже не годитесь. Но у меня возникла гениальная идея, — Вениамин взмахнул татуированной рукой (свой летний пиджак он снял, забросив на сиденье машины). — Мария мне поведала про ваш домашний спектакль. Отколете новые финты, комедианты.
— Не темни! — взмолился Макар. — Твой помощник установил фамилию свидетеля?
— Ага! — Вениамин, о чем-то размышляя, кивнул. — Некто Петрыкин. Мой помощник его засек наконец-то в полицейском отделе, его повторно вызвали на допрос, и мой славный дед-силовик его укараулил и проследил до логова.
— Где он живет? Где работает? — Клавдий моментально напрягся: на горизонте наконец-то замаячила встреча с человеком, которому он из-за оболганной Маши не желал ни добра, ни долгих лет жизни.
— Он подсобный рабочий в разных местах. На рынке ошивается, помогает торговцам ящики грузить, товар раскладывать, в супермаркетах и придорожном кафе туалеты моет. И дворником тоже.
— Алкаш? — прямо спросил Клавдий.
— Злоупотребляет, — Вениамин кивнул. — Он крайне опасный тип для нас и моей подзащитной.
— Платный стукач?
— Нет, Клава. Он волонтер, — Вениамин совсем расстроился.
— Ясно. — Клавдий кивнул. — Подобных сейчас полно. Неравнодушный гражданин, да?
— Нет, все гораздо сложнее с Петрыкиным. Вы неправильно поняли, Клава. Но любой суд… присяжные… ах, лед тронулся, господа присяжные заседатели… если дело дойдет до разбирательства, судьи из народа мгновенно встанут на его сторону.
— Где его логово? — Клавдий потемнел грозовой тучей.
— Он живет в вагончике-бытовке. Зеленые хибарки за станцией Бронницы, — ответил Вениамин, — вы их видели наверняка, и я заприметил. То есть нет ничего удивительного для следствия в нахождении свидетеля Петрыкина в ту роковую дождливую ночь возле тупика, понимаете? Дом родной его рядом и…
— И?.. — Клавдий глянул на Лейбермана — тот совсем сник.
— Есть еще пустырь вблизи тупика, куда Петрыкин регулярно наведывается даже по ночам, — ответил Лейберман. — Я повторяю, вам в вашей нынешней ипостаси контактировать с ним гиблое дело. Он вас просто пошлет нецензурно, если вы заикнетесь, что расспрашиваете в интересах женщины, обвиняемой им в убийстве Матвеева. И мзды он не примет. Честный волонтер. Но если вам прикинуться лицами, подобными ему… не ведущими антиобщественный образа жизни, сильно сказано, конечно, но этакими фрилансерами перекати-поле…
— Бомжами? — с любопытством спросил Макар. Он помнил фразу Вениамина про «домашний театр».
— В дружеской беседе у костерка за чаркой в компании, — Вениамин придирчиво оглядел их с ног до головы, — можно узнать неофициально про ночное ЧП на путях и предшествующие ему события. Типичные байки у костра. Петрыкин, насосавшись водки, развяжет язык… ну, свой свояка видит издалека.
— Да я его просто за ноги вздерну, он нам выложит все! — мрачно пообещал Клавдий.
— Клава, только без рук. Но, я думаю, вы не учините насилия над Петрыкиным, когда познакомитесь с ним поближе сегодня ночью. — Вениамин Лейберман словно принял некое решение. — Ваш обычный вид не годится совсем. Макар, найдется у тебя в хоромах нечто старенькое, ветхое, поношенное?
Они взяли на кухне из холодильника готовые сэндвичи из супермаркета в коробках — без ужина ведь до ночи пахать придется. Клавдий отыскал в своих вещах застиранное худи и спортивные штаны, вытянутые на коленках. Макар тоже нашел в гардеробной старое худи (оказалось, оно от дорогущего бренда). Махнули на машине Лейбермана через парк в укромный уголок на берегу Бельского озера. Лейберман оценил прикид друзей.
— Не то! — констатировал он. — Чистые стиляги. Раздевайтесь, братаны.
Когда они разоблачились, он швырнул их старую одежду прямо в прибрежный песок и начал энергично топтать ногами. Они взирали на него словно на сумасшедшего. Но Лейберман вошел в раж.
— Надевайте рубища живо мне! И… грязью, грязью себя умойте… рожи загримируйте… Поймите же, он вас в случае чего потом не должен опознать ни в коем случае! Клава, вспомните ваш незабвенный спецназ! Я всегда в «Хищнике» замирал при кадрах, когда великий Арнольд на физию камуфляж из ила наносил перед схваткой с пришельцем!
— Кому потребен этот цирк? — буркнул Клавдий. — Я вашего Петрыкина просто на куски порву.
И он дернул с силой рукав худи, треснула ткань, возникла на плече приличная дыра.
— Нет. Не пойдет! — Лейберман вновь покачал головой. — Во-первых, хулиганскими действиями вы погубите Марию. А во-вторых, карающая длань у вас, Клава, на Петрыкина не поднимется.
— Почему?
— Встретитесь с ним сейчас у станции — поймете, — Лейберман загадочно и печально усмехнулся. — Итак, несет от вас илом-плесенью, будто месяц вы не мылись, на лавках спали. Вайб крутейший! Но все равно не пойдет. Петрыкин вас не примет.
— Почему? — Клавдий уже с раздражением повторил вопрос. Они с Макаром и точно походили на пугала. Макар, добиваясь полного совершенства образа, остервенело дергал рукав собственного худи, желая тоже его порвать.
— Трезвые вы. По дороге на станцию завернем в магазин, купим пузырь… нет, два пузыря. — Лейберман показал на пальцах. — Один вам, а другой Петрыкину — гифт [20].
Макар огляделся по сторонам, покосился на Клавдия, затем шагнул за кусты ивняка — и вот он уже у раскидистого дерева, сует в дупло руку… извлекает пару бутылок: скотч и джин. Клавдий в сердцах выругался нецензурно — заначки! Сколько тайников Макара со спиртным он уничтожил и дома, и в парке, но немерено их осталось. Макар виновато улыбался. Открыл бутылку скотча. Глотнул, запрокинув голову. Клавдий отвернулся — все, развязался узелок… Крепился братан, крепился, но сама судьба его толкнула к проклятому дуплу. Однако Макар его удивил. Он громко прополоскал скотчем горло и выплюнул спиртное. Затем полил себе на голову из бутылки, чтобы амбре окутало его плотно. Протянул бутылку Клавдию.