Работали днем и ночью, а выходные дни назначались согласно заранее составленному графику.
Бригадам бетонщиков также было поручено сделать подсчеты. На меня смотрели как на «неопытного», серьезных поручений не давали. Однако я внимательно следил за работой моих товарищей и свои записи отдавал бригадиру Енгибару. Он был из села Кечут, физически крепкий, трудолюбивый и упорный человек. Прочитав некоторые из моих записей, Енгибар поручил вскоре эту работу мне.
— Видать, ты парень не промах. Так и продолжай. Желаю успехов.
Трасса готовилась к рекордной проходке. Мне было непонятно, что это означает, ведь и без того днем и ночью не умолкали отбойные молотки.
— Мобилизация, дорогой, мобилизация сил, — по-своему объяснил Артак. — Водитель грузовой машины, секретарша начальника и даже посудомойка в столовой могут ускорить или притормозить нашу работу. Что будет, если жена проходчика утром стукнет тарелкой мужа по голове и только потом отправит его в забой? Отсутствие одного резака будет означать, что мы на весь день оставим бур в бездействии. Мы должны уточнить возможности проходки одного забоя в месяц в условиях коллективного единства. А потом, дорогой, мы сделаем это плановым показателем.
И, словно в подтверждение слов Артака, поселок зажил по-новому. У входа в клуб появилось объявление: «Сегодня собрание женщин поселка. На повестке: как оберегать мужчин. Докладчик Н. Каладзе». Ниже кто-то приписал карандашом: «Нона, сперва выйди замуж». Другой зелеными чернилами добавил: «За меня».
Женщины готовились к собранию серьезно. Из дому несли кофе, фрукты, пирожные. Наиболее любопытные мужчины пытались проникнуть в клуб. Устав от борьбы с ними, женщины повесили новое объявление: «Участие мужчин строго нежелательно».
Решения женского собрания стали известны лишь на второй день. Несколько уполномоченных от стройкома женщин побывали в столовой и произвели там такой осмотр, какого не проводила еще ни одна комиссия. Было составлено меню на месяц вперед. К обязанностям кухни прибавился стол заказов. Другая группа побывала в общежитии, затем прошлась по квартирам. Как говорится, вытрясла на голову коменданту пыль простынь и ушла. В эти дни не бездействовал и партийный комитет. Комиссия специалистов при партийном комитете осмотрела туннельное хозяйство, проверила состояние механизмов, оборудования, коммуникаций в забое.
В поселке каждый искал свое дело, чувствовал себя ответственным за завтрашний день.
Рекорд не интересовал лишь двух людей. Одной была Змрухт, которая спокойно работала в промтоварном магазине продавцом, другим — Карапет, который был оформлен ночным сторожем поселкового магазина.
На третий день моего приезда в поселок Артак попросил меня переселиться к нему на квартиру.
— Поживем вместе. Уверяю тебя, лягаться не буду.
Я с радостью переехал к моему другу. После смены мы часто вспоминали радостные дни нашего детства. Я рассказывал и рассказывал без устали о шалостях Погосика и Сатеник, потом, увлекшись, мысленно уносился домой, слышал детские голоса.
Утром первого июля бригада Николая Сухомина первой вошла в забой. Их должна была сменить бригада Артака. График рекордной проходки вступил в действие.
В тот же день неожиданно нас посетил Арамян. Артак готовил на кухне обед, и я услышал его голос:
— Добро пожаловать!
Я выскочил из комнаты. Арамян обнял нас обоих:
— Как хорошо, что вижу вас вместе.
Мы втроем прошли в комнату. Арамян положил на стол кожаную папку и стал осматриваться. Взгляд его приковала карта на стене, а на карте — знакомые разноцветные стрелки, кружочки. Он улыбнулся:
— Должно быть, вы без дела не сидите.
— Это работа Артака, — сказал я.
Арамян положил руку Артаку на плечо:
— Ты тут, я гляжу, через сибирские болота длинные дороги прокладываешь. Это сколько же лет должен народ трудиться, чтобы построить эти дороги?
— Необычные это дороги, учитель. Я строю их из пенопласта.
— Пенопласт на воде?..
— Понимаете, они изготовлены из пенопласта и покрыты сажей. Очень легкие. С боков закреплены обыкновенными бревнами. А над ними для электровертолета протянут троллей.
— Где же ты найдешь благодетеля, который даст тебе электроэнергию?
— А я беру ее от ветростанций.
— Предположим, дорога готова, электроэнергия получена. Что же ты ищешь в этих болотах?
— Сначала, естественно, провожу изыскательские работы.
Apaмян окинул взглядом полярные просторы.
— Здесь можно погреться? — спросил он.
— Это — полярные сады. Здесь растут субтропические культуры.
— Откуда же они берут энергию для роста?
— Полярным днем — от солнца, а ночью — от двигателей ветровых станций.
— А это что за водные линии в Араратской долине?
— Водная трасса для катеров, следующих по маршруту Ереван — Октемберян. А это — троллей, обеспечивающий электричество для коротких вертолетных перелетов по маршруту Ереван — Горис. Я предусмотрел такие вертолеты также для сельскохозяйственных и строительных работ.
Артак воодушевленно продолжал фантазировать, когда дверь неожиданно отворилась и раздался голос Ноны Каладзе:
— Артак, дорогой, когда готовишь на кухне, не отходи от плиты. Там такой чад, что все мои платья насквозь пропахли.
В открытую дверь потянуло дымом. Артак побежал на кухню, приговаривая:
— Ох, извините, Нона Арсеньевна... Ради бога, извините...
— Открой окно... Но постой, я сперва закрою свое.
Мы открыли дверь и окна, вышли в коридор. Квартира проветрилась. Только хотели вернуться, появилась Каладзе. Видимо, она куда-то собиралась. На ней было такое красивое платье, что Артак и в самом деле почувствовал себя виноватым.
Нона работала в туннеле насосчицей. Многим казалось, что живет она не так, как могла бы. С ее внешностью, умением шить, одеваться и выдумывать всевозможные прически она могла бы получать гораздо больше, если бы устроилась на работу в парикмахерскую. Но девушка любила свою профессию, и в свободное время занималась еще и общественными делами. Из неработающих женщин поселка она организовала своеобразную комиссию, которая называлась «Недремлющее око». Женщины опекали молодых девушек и помогали начинающим семьям. Так как в поселке многие не знают друг