Ребекка что ты думаиш мой старый любовник увизался со мной домой после церкви остался до расвета пака… помял мне малость грудь не смейся нада мною Милая. Мать здает комнаты двум жентльменам и один из них вроде как полюбил меня мать сказала ему и Селина тоже что ему ничиво не светит теперь Ребекка дорогая мать говорит она не думала что я так дорога ей должна сказать она очень Добросердечна ка мне только надолга ли и не говори на мою любовь что до меня я стараюсь не быть ветренай хотя об этом лутше судить тебе.
‘О РЕБЕККА ДУШЕЧКА НИКАМУ НЕВЕДОМА СЕРДЦА ТВОЕЙ ПАДРУЖЕНЬКИ ’.
Ребекка куда ты думаиш миссис Нотт отправица када умрет патамушта я думаю она не… жить прости меня пожалуста за такие слова но это правда она сама прикрасно знает что за всю жизнь не дала мне ни единай рубашки небось и мысли такой не было но я на сваем настояла так что она хотела послать ее туда я знаю теперь она у меня так что я позаботилась об этом так что Ребекка я не думаю что хоть в които веки буду дилить жилье с миссис Нотт патамушта не думаю что миссис Нотт не та женщина чтобы с ней жить она мне почти опротивела.
Ребекка дорогая у нас в Семье большая утрата умер Мамин единственный Друг он был ей как Отец он был за нее во всех ее невзгодах чуть что ей было нужно всегда шла к нему и больше ни к кому он был близкий Дорогой Друг этой Семьи Ребекка сердце сжимаеца видеть его вдову я видела его последний раз в Воскресенье он был очевидно совершенно здоров и просто полон жизни с утра в Понедельник позвали Мать и думали он задохнеца насмерть но за него взялись ему как будто полегчало мать пришла домой в 2 часа дня думала он поправица мать пошла под вечер посмотреть ему было намнога лутше так что она вернулась домой в час ее позвали и он был при смерти не успела Мать дотуда добраца он уж помер О Ребекка как это внезапно мы все очень боимся что миссис Скотт проживет очень долго теперь обе остарели и она так подступает… с этой Семьей я думала жить Ребекка я должна закругляца с этим длинным письмом патамушта не думаю что тебе все это очень интересна вот бы сменять это перо и бумагу на местечко возле моей любимой Ребекки это возможно и должно быть посему разлука доколь доколь Бог ведает и больше никто мое серце рвеца к тебе и только к тебе доброй ночи от твоей зазнобы
Неж.
Адди
PS передавай мою любовь твоей Дорогой Маме и всем Родным передавай мою любовь твоей Тете Эм и всем остальным от Подруги Адди
09
Я всегда буду рядом с тобой
В 1861 году, в преддверии Гражданской войны в США, тридцатидвухлетний адвокат Салливан Баллу оставил жену, с которой прожил пять лет, и двоих сыновей и вступил в армию Федерации в звании майора. 14 июля того же года, предчувствуя кровавые времена, он написал жене прекрасное письмо, приводимое ниже, в котором красочно описывал трудности, выпавшие на его долю, и выражал любовь к своей семьи и стране. К сожалению, он так и не успел отправить это письмо и погиб через две недели в Первом сражении на реке Булл-Ран [13] – первом серьезном столкновении в Гражданской войне, продлившейся четыре года и унесшей жизни порядка 750 000 человек, – вместе с девяносто тремя своими солдатами. Это письмо потом нашли среди его вещей и доставили его вдове. Его копия хранится сейчас в Президентской библиотеке Авраама Линкольна.
Сара, которой было двадцать четыре года, когда умер Салливан, больше так и не вышла замуж. Она прожила восемьдесят лет и была похоронена рядом с мужем в Провиденсе, штат Род-Айленд.
Салливан Баллу – Саре Баллу
14 июля 1861 года
Штаб-квартира Кэмп-Кларк Вашингтон, О. К. 14 июля 1861 года
Дражайшая моя Жена
Все весьма явно указывает, что мы двинемся в путь в ближайшие дни, если не завтра, и буде мне не выдастся возможность написать тебе в скорости, я склоняюсь к тому, чтобы написать тебе несколько строк, которые смогут предстать пред твои очи, когда меня не будет боле. Наш переход может занять по времени несколько дней и быть весьма вольготным. А может и привесть к жестокой схватке и моей смерти. «Не Моя воля, но Твоя да будет» [14], если тому быть, что я паду на поле брани, за мою Страну, я готов. У меня нет на сей счет дурных предчувствий или нехватки уверенности в нашем Деле, в каковое я вовлечен, и храбрость моя неколебима. Я знаю, как Американская Цивилизация полагается на Правительство, и как велик наш долг пред теми, кто раньше нас прошел чрез кровь и бедствия Революции; я намерен, изрядно намерен презреть все мои радости в этой жизни дабы поддержать это Правительство и возместить тот долг.
Но, дражайшая моя жена, когда я понимаю, что, презревая мои радости, я также презреваю почти все твои, – и замещаю их в этой жизни заботой и скорбями, когда после многих моих лет глодания горького плода сиротства, я принужден кормить им и ничем иным дорогих моих малых детей, мне видится бессилье и бесчестье в том, что знамя замысла реет на ветру тихо и гордо, тогда как под ним моя безмерная любовь к тебе, дорогая моя жена, и к детям должна бороться в жестокой, однако же бесплодной схватке с моей любовью к Стране.
Не могу тебе выразить мои чувства этой тихой летней ночью, когда окрест меня спят две тысячи человек, для многих из которых этот сон может стать последним перед смертным сном. И я, сознавая, что Смерть крадется за мной со своим неумолимым клинком, веду общение с Богом, моей Страной и тобой. Я часто обыскиваю свою душу с усердием и тщанием на предмет неверного мотива, грозящего несчастием всему, что любо мне, и не могу сыскать такого. Меня призвала чистая любовь к моей Стране и к принципам, кои я проповедовал перед народом, также и долг чести, каковой я люблю более, нежели страшуся смерти, и я повиновался.
Сара, любовь моя к тебе бессмертна, она словно связывает меня Могучими Тросами, разорвать кои в силах одно лишь Всемогущество. И однако