Разбираться со всеми значениями всех знаков и невозможно, да и не нужно. Будем ставить для своего понимания цели скромные, но гарантированно достижимые, и использовать только те знаки, ошибки в толковании которых мы можем себе позволить.
Неотчуждаемые читательские победы
Теперь мы узнали все, что необходимо для освоения игр вероятного.
Мы могли заметить, что самое ценное в словах, которые мы можем прочитать и попытаться понять, – не возможность объяснения всего божьим ли промыслом, научным ли методом. И не возможность общезначимого безусловного неискаженного понимания всех всеми. И не возможность пусть и ограниченного, но достоверного знания, которое можно получить из каких-то источников и жить потом долго и счастливо. Более того, мы поняли, что всех этих возможностей просто не существует и не будет существовать никогда.
Сама суть победы в том, что она не может быть никому и никем дана: она может быть только взята в волевом акте преодоления.
Нужно освоить и развивать свои возможности личного вовлечения в понимание текстов. Ощутить и прочувствовать сложности выбора текста для чтения и погружения в него. Пережить длительные интеллектуальные стрессы пока еще не сложившегося понимания – и выйти из них к чему-то.
Возможно, тогда можно будет ощутить вкус собственной читательской победы, понимания, сложенного своим трудом, проникнутого своей вовлеченностью и вдохновленного воспринимаемым текстом. Этот вкус понравится или больше, или меньше, чем ленивая развлеченность потребителя контента. Все люди разные, у каждого свои способности к вовлечению в понимание. Цифровая информационная среда позволяет всем обитателям находить удобную для себя местность.
В любом случае, все читательские победы остаются с читателем навсегда и складываются в его способности понимания. С современной литературой, правда, начинающим читателям лучше быть осторожными. Ухватки сторителлинга делают читательские победы доступнее ценой их измельчения. Потребление контента должно быть устойчивым и не очень требовательным.
Если не знаете, с чего начать, начните с рассказов Антона Павловича Чехова. Не торопитесь, правда, переходить к его драматургии – там вовлечение и понимание куда как тоньше и сложнее. Лучше тогда взять классическую детскую литературу. Потом Януша Корчака можно прочитать, сколько сможете. Детей, может быть, лучше понимать не станете, зато хотя бы себя в детстве поймете, на психологах сэкономите, опять же. Понимание того, зачем вам классическая литература, извлечете из собственных читательских побед, здесь мы вынуждены прервать дозволенные речи.
Когда-нибудь у вас сложится собственный культурный контекст, который позволит корректно воспринимать людей, ошибки которых вы не готовы повторить, но можете попытаться понять.
Впрочем, здесь, в финале игр вероятного мы ушли далеко за предел одной мысли в одной главе. Во многих мудростях многие печали. Подытожим рассказ очень старым фрагментом, послужившим многим поколениям надежным ориентиром в старой доброй доцифровой реальной жизни. Теперь с ним и в цифровой информационной среде не заблудитесь.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть.
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Омар Хайям
Заглянем за сцену
Прежде чем перейти к рассмотрению игр возможного, сделаем небольшое отступление и поговорим об интересных фактах из жизни упомянутых в тексте мыслителей и деятелей. Не все эти факты одинаково полезны и даже релевантны нашей теме, но без некоторых из них повествование не может быть полным.
В 1324-м году, вскоре после публикации «Summa Logicae», Уильям Оккам был вызван в Авиньон для того, чтобы предстать перед папским судом по обвинению в ереси в связи с комментариями к «Сентенциям» Петра Ломбардского. Что уж, тема серьезных последствий комментариев может в цифровой информационной среде выглядеть смутно знакомой. Затем Оккаму приходится присоединиться к совершенно другому диспуту – генеральный министр ордена францисканцев Микеле Чезена попросил его проверить аргументы, касающиеся апостольской бедности. В результате оба они вступили в конфликт с папой Иоанном XXII, дискутировали о вопросах ограничения папской власти, и в конце концов 26-го мая 1328-го года были вынуждены вместе с небольшой группой францисканцев бежать под покровительство императора Людовика IV (Людвига Баварского). После смерти Микеле Чезена в 1342-м Уильям Оккам стал лидером францисканских изгнанников. И хотя католическая церковь так и не приняла ни обетов апостольской бедности, ни ограничений папской власти, учение Уильяма Оккама никогда не было признано еретическим. Дополнительно отметим, что в те времена было принято именовать людей по названиям мест их происхождения. Так что эти сокращаемые для удобства имена означают Уильям Оккамский и Михаил Чезенский.
С учителем Мартина Хайдеггера Эдмундом Гуссерлем мы встретимся чуть позже, и для ясности некоторых дальнейших рассуждений необходимо кратко упомянуть несколько событий из жизни Фрайбургского университета 1930-х годов. После прихода к власти нацистов Гуссерль был уволен как еврей. Хайдеггер в 1933-м становится ректором университета, вопрос его участия в травле Гуссерля вызывает много споров. Несмотря на враждебность, которой окружил его нацистский режим, Гуссерль не эмигрировал, хотя его дети выехали в США. Он умер во Фрайбурге в 1938 году от плеврита почти в полном одиночестве. Бельгийский монах-францисканец, аспирант Высшего института философии Германн Лео Ван Бреда, опасаясь гитлеровского антисемитизма, перевез в Лувен библиотеку и неизданные работы Гуссерля, а также помог выехать из Германии вдове и ученикам философа. Если бы не вмешательство Ван Бреды, вдове Гуссерля грозила бы депортация в концлагерь, а его архиву – конфискация и гибель.
В своем познании человечество очень многим обязано святому Франциску Ассизскому и его ордену.
Курт Фридрих Гедель примерно в то же время эмигрировал в США из Австрии. Гедель очень серьезно готовился к экзамену на получение американского гражданства и тщательно изучил конституцию Соединенных Штатов и все законы штата и города его проживания. На экзамене за Геделя поручительствовал Альберт Эйнштейн. Гедель пришел в некоторое замешательство, когда экзаменатор начал его спрашивать не о местном законодательстве, а о ситуации в Австрии. Гедель, преодолев смятение, рассказал о том, что Австрия была демократией, но стремительно превратилась в диктатуру, что и обусловило необходимость эмиграции и получения гражданства США. Кстати, продолжил Гедель, при изучении американского законодательства я заметил, что в нем существует возможность смены демократической власти на диктатуру, безупречная с юридической точки зрения. Здесь смутился уже экзаменатор и заспешил признать ответ Геделя на экзамене успешным. Отчет о натурализации Курта Фридриха Геделя – интереснейший документ, его несложно найти в Интернете.
Там же иногда можно встретить упоминания о том, что Хаскелл Брукс Карри – единственный человек на планете, в честь которого, по каждому из фрагментов его имени, названо три языка