– Как вам угодно. Только не Анькой, а Аней. И что вы здесь топчетесь? Неужели отец горькую пьет, а дочка ждет?
– Отец у меня на складе, горькую он не пьет, – строго сказала девчонка.
– Прошу прощения, – хмыкнул я, решив, что отправлюсь в ресторан, хотя до него идти еще минут двадцать.
Кивнув, сделал шаг, но девчонка жалобно попросила:
– Иван Александрович, а вы меня внутрь не проведете? Мы сюда с батькой частенько приходим, а одну меня трактирщик не пропускает, говорит – мелких не обслуживаем, пусть взрослые поедят. А я есть хочу. Деньги у меня есть, не попрошайка какая.
Надо было сказать – шла бы домой, недалеко, там и поешь, но стало жалко девчонку. Голодная, еще и замерзла. Я вздохнул и провел девочку внутрь.
Хозяин, колдовавший за стойкой, и половые воззрились на девчонку, перевели взгляды на меня, но ничего не сказали. Не то фуражка с мундиром сработали, не то мою харю уже в лицо знают.
Напрасно переживал. Народа в трактире не так и много – человек десять. Столы свободные есть. Может, кто-то просто оставил телегу с лошадью во дворе, а сам ушел по делам?
Сидят спокойные, уравновешенные люди, едят себе что-то, попивают чаек, только парочка булькает по рюмкам водочку из графинчика. Но в целом – спокойная атмосфера, куда можно прийти с ребенком.
Думал, усажу Нюшку за стол, прослежу, чтобы заказ у девчонки приняли, а сам пойду. Но тут мои ноздри уловили… божественный запах кофе. В кафетериях моего мира густые кофейные запахи создаются с помощью ароматизаторов, а тут… настоящий! Значит, и сам напиток должен быть неплохим.
Отчего-то в иных и прочих заведениях общепита Череповца не встречал своего любимого напитка. Верно, спросом не пользовался. Думаю, в дворянских домах кофе и пьют, но не уверен, врать не стану.
– У вас кофе варят? – на всякий случай спросил я у полового, вытянувшегося столбом.
– Варят-с, – кивнул тот. – Кофий по-турецки. Хозяин его очень любит-с.
Все, остаюсь. Плюхнувшись на скамейку, сказал:
– Анна, говори, что заказывать станешь.
Понимаю, что деньги у нее есть, но, если пришел в ресторан с дамой, хоть и маленькой, платить за двоих придется.
– Мне супчик с потрошками и кашу гречневую с мясом, – быстренько сказала девчонка. – Еще чайник чаю с сахаром.
– А мне щи и тоже – гречку с мясом. И кофе, две чашки. Одну прямо сейчас, вторую после обеда.
Половой кивнул и быстро убежал выполнять заказ.
– Зря, Иван Александрович, вы супчик не заказали, – укорила меня Нюшка. – Вкусный он здесь. Щи-то в любом трактире похлебать сможете, а с потрошками только здесь подают. С мороза очень пользительно.
Верю, что вкусный супчик и пользительный, но есть потроха, да еще в трактире? Бр-р.
– Иван Александрович, а суд всех наших мужиков домой отпустил. Присяжные вердикту вынесли – невиновны.
Можно подумать, что я не знаю? А кто бы сомневался, что решение суда будет иным? Господа присяжные тоже конокрадов не любят.
На удивление, чашечка кофе и стакан воды (да!) оказались передо мной через минуту, не дольше.
Кофе! Вкус! М-м-м.
Не знаю – не то давно кофе не пил, не то он и на самом деле здесь вкусный? Пожалуй, даже в моей любимой кофейне в Калашном переулке такой не сварят [43]. Конечно же не сварят, потому что там кофемашина трудится.
Анна Игнатьевна, с интересом посматривающая, как я смакую каждый глоток, не выдержала:
– Вы мне на блюдечко немножечко не нальете? Две-три капелюшечки.
Вроде и жалко, самому мало, но для ребенка придется пожертвовать.
– Бе-е… – заблеяла Нюшка, попробовав на язык кофе. Не спрашивая разрешения, схватила мой стакан с водой и принялась запивать.
– Слушай, ты ведь толком и не попробовала? – удивился я.
– Попробовала, – категорично заявила девчонка. – Водку пробовала – и то вкуснее.
На вкус и цвет, как говорится…
Тем временем нам стали приносить заказы.
Щи оказались не такими вкусными, как варит Наталья – со стряпней моей хозяйки мало что может сравниться, но шеф-повар московского ресторана такими бы щами гордился.
Мы сидели и чинно наворачивали первое, потом съели второе. И гречка с мясом оказались на высоте. Почему я раньше смотрел на трактиры свысока? Может, высокомерие плебея, вылезшего в дворяне, а может, просто память о придорожных трактирах, в которых пришлось обедать во время пути из Новгорода?
Когда Нюшке притащили чай с колотым сахаром, а мне еще одну чашку кофе, я спросил:
– У тебя в Череповце дела? Или опять присматриваешься к ценам на ярмарке?
Анна Игнатьевна, словно солидная купчиха, налила себе в блюдце, отпила, потом поставила, захрустела сахаром (не жалко зубов?), еще раз отпила и степенно ответила:
– Сейчас купцы цены выше небес задрали, зачем смотреть? В первый день только дурак покупать станет. Я в Богородское ходила, корову смотрела. Корова хорошая, но в цене не сошлись. Заломили двадцать рублей.
– Разве у батьки коровы нет? – спросил я, потом вспомнил, что у них имелась только коза.
– Не нужна была корова. Батька молоко не пьет, я тоже. А того, что с Катьки надаиваем, на кашу да тюрю хватает. Сметанка там, маслице – соседи помогут. А навоза нам много не надо, хлеб не сеем, на огород только. И тоже – соседи помогают.
Ишь, соседи ей помогают. За так просто?
Нюшка пила чай не торопясь.
– Батька жениться решил, – сообщила девчонка. – Вдову берет из соседней деревни. Тетка Галя зовут. Вроде и ничего тетка. В доме у нее чистота, стряпать умеет. Если сильно командовать не захочет, то ничего, подружимся.
– Аня, а не ты ли батьке жену присматривала? – поинтересовался я. Побоялся спросить, что с теткой будет, если командовать примется?
– Ну, скажете тоже. Батька у меня человек взрослый, самостоятельный, жену сам выбрал, – сказала девчонка.
– А чего он жениться-то решил?
– Как чего? Все-таки человек он не старый, сколько можно дома не ночевать? Думает, если скажет – работы много, я поверю? Нет уж, пусть дома, мне так спокойнее. Нашел он одну, в городе. Ладно, что ни кола, ни двора, у чужих людей живет, так еще и неряха! А тут наша, да со своим домом. Правда, дом ее придется продавать – зачем нам два дома? Задорого никто не возьмет, больше тридцати рублей не выручишь. Думаю, разобрать и в город перевезти, подороже выйдет – рублей пятьдесят. Правда, пятерку за разборку и перевоз придется отдать, но все равно – выгода.
Охренеть! Все уже