Как говорится, вольному воля. Но до чего хорош сейчас Александр Иванович! Не иначе, представил себя в роли Сперанского. Кого-то он мне напоминает? Ах да, героя картины Павла Федотова «Свежий кавалер». Крестика в петлице Виноградова нет, да и сам он в мундире, но поза и выражение лица – точь-в-точь как у того чиновника, что хвастается перед кухаркой каким-то орденом [8].
Глава третья
Дела сердечные
Первая любовная записочка в моей жизни. И в этой, и в той. В прошлой моей реальности никто записочек не писал. Если только в школе, но это уже выветрилось из памяти. Девушки либо эсэмэски отправляли, либо сообщения в социальных сетях. Короткие, со смайликами. Что пишут девушки в девятнадцатом веке?
Увы, о любви ни слова. Красивым и четким почерком (надеюсь, что Лены) написано: «Ув. И. А. В ближайшее воскресенье мы с тетушкой собираемся гулять на Соборной горке. Буду рада, если Вы сумеете к нам присоединиться в 10:00. Е.»
Ну да, а ты чего ожидал? Письма Татьяны? Его за девушку мужчина писал.
Сегодня пятница, до воскресенья еще целый день ждать. Но это хорошо. Надо обдумать линию своего поведения, посоветоваться с умными людьми. Или хотя бы с одной умной женщиной.
За ужином, увлеченно разделывая запеченного с картошкой шекснинского судака, я спросил:
– Наталья Никифоровна, нужно что-то дарить девушке, если она приглашает на свидание?
– Лена приглашает на свидание? – удивленно переспросила квартирная хозяйка. – Наедине?
После визита Литтенбранта, когда Наталья Никифоровна села вместе с нами, мы начали столоваться вместе. И ей удобнее, и мне веселее.
– Нет, разумеется, барышня будет не одна, а со своей тетушкой, – уточнил я.
Все-таки это не дорога от гимназии до ее дома, да еще вместе с подругой. А тетка, если умная, в сторонку отойдет, позволит племяннице поболтать с кавалером. Не станет, как Татьяна, постоянно околачиваться рядом.
Наталья Никифоровна, хоть и шапочно, но была знакома с теткой Елены – Анастасией Николаевной Десятовой, в девичестве Бравлиной. Судьбы у обеих женщин была чем-то схожи. Мужья умерли, детей бог не дал. Правда, у Десятовой супруг имел чин статского советника и полную выслугу, поэтому и пенсия у Анастасии Николаевны была соответственная и ей не нужно было держать квартирантов.
– Лена – умная девушка, – кивнула Наталья Никифоровна. – Познакомитесь с тетушкой, а если понравишься Анастасии Николаевне, она тебя в гости пригласит, получишь статус официального кавалера, там и до жениха рукой подать, если родители не будут против. А что подарить…
Мой консультант по сердечным вопросам призадумалась, потом посоветовала:
– С подарком можно вообще не мудрить. Сладости, конфеты какие. Только шоколадные плитки в лавке Истомина не бери – они у него с полгода лежат. Там вообще все старое – пряниками гвозди заколачивать можно, а конфеты-подушечки на дорожках рассыпать, вместо камушков. Лучше к Терентьеву зайди, там все свежее. Купи шоколадных конфет, с полфунта. Вручать станешь тетушке, но смотри при этом на девушку.
– Не мало, с полфунта? – забеспокоился я, переводя в уме фунты в граммы. Двести граммов конфет – как-то несолидно.
– Если ты к ним в гости домой придешь, лучше фунт, – пояснила Наталья. – А на прогулке, куда Анастасия Николаевна конфеты денет? На ходу вы их есть не станете, а в ридикюль полфунта войдет.
– Анастасия Николаевна – что за женщина? С нею можно как-то договориться?
– О чем? Чтобы вам где-нибудь в уголочке поцеловаться? И думать забудь. Бравлины всегда своих девушек в строгости держали. В прежние времена только за то, что Лена тебя больного навещала – пусть и с подружкой, ее бы уже в монастырь определили, месяца на три, на хлеб и воду.
Суровые нравы. Неужели все правда? Даже не верится. Девятнадцатый век на дворе!
Ужин закончился. Моя квартирная хозяйка, убирая со стола посуду и складывая несъеденные кусочки для Тишки, подняла на меня взор и строго сказала:
– Пятница сегодня.
Ну да, помню. Если завтра суббота, сегодня пятница. И рыба на ужин – значит, день постный. И что такого, что пятница? Зачем напоминать, да еще с назиданием?
А, понял, что имела в виду хозяйка. У нас ведь не только постные дни, но и ночи. Я в прошлую среду проштрафился – добавил и себе, и хозяюшке лишний грех. Наталья Никифоровна переживает, что тянет с исповедью. Этак можно про какой-нибудь грех и забыть. Ладно, не стану лишний раз расстраивать хозяйку.
Можно после ужина часок-другой почитать. Как раз из Устюжны приехал очередной «Жиль Блас», Наталья Никифоровна его уже прочитала, передала мне – дескать, читайте, потом перескажете. На французском!
Читаю, учу язык, самому интересно стало. Есть какая-то прелесть в чтении романов на языке автора.
За пару часов с трудом, но осилил повесть «Le Capitaine Burle» [9]. На французском ее пока пересказать не смогу, но хотя бы понял, в чем суть.
Уже разделся, приготовился лечь, как на кухне что-то загрохотало и зазвенело. Не иначе наш рыжий обормот хулиганит. Придется идти, выяснять – в чем там дело? Хозяйка-то, наверное, уже спит.
Нет, не спит. Наталья Никифоровна, в одной только ночной сорочке заметает осколки разбитой чашки. Сорочка, разумеется, не секси, что носят женщины в моем времени, более строгая, целомудренная. Но все равно, ночнушка, она ночнушка и есть. Короче, чем дневная рубаха, рукавов нет. А свет лампадки помогает домысливать остальное.
– Сама виновата, – вздохнула Наталья. – Забываю, что чашки теперь нельзя на край стола ставить. У, зверюга страшная! Так бы и убила!
Хозяйка склонилась и принялась наглаживать «зверюгу», который как ни в чем не бывало уже терся о ноги хозяйки. Подумаешь, какая-то чашка.
– Новую купим, – отмахнулся я.
Ничего фривольного в мыслях не было, просто решил помочь хозяйке собрать осколки, попытался взять из ее рук веник, а та, разумеется, не хотела, чтобы мужчина занимался женской работой. И сорочка сама по себе взлетела вверх. Потом мы оба забыли, что нынче пятница, а когда вспомнили, осознали, что опять нагрешили.
– Почему в жизни все странно? – рассеянно подумал я вслух.
– О чем это ты?
– Разве можно любить сразу двоих?
Наталья лежала, уткнувшись носом в мое плечо. Услышав вопрос, немного приподнялась и отстранилась.
– Ваня, когда ты со мной – это разве любовь? – усмехнулась хозяйка. – Растешь ты, взрослеешь, а юношей часто к взрослым женщинам тянет. С Леночкой у тебя любовь, со мной естество мужское играет.
Про естество мужское Наталья могла и не говорить, сам