Мама баловала его, позволяла есть мороженое посреди ночи и прогуливать занятия у репетиторов, если у друга был день рождения. А иногда она оставляла его дома по первой же просьбе и без всякой причины, потому что он был ее мальчиком. Она не пыталась слепить из него идеальную статую; героя, достойного фамилии. Мама просто любила, и у ее любви не было условий. Блэквуд знал, что ей бы понравилась и Кейт, потому что все, чего мама хотела для него, – это счастье.
В конечном счете именно любовь делает нас свободными. Не деньги, не власть, не чужое одобрение и даже не магическая сила – все это дает лишь иллюзию выбора. И он узнал это рядом с Кейт. С ней он наконец почувствовал, как выходит из клетки и делает что-то по-своему, и каждый шаг был незабываемо прекрасным.
– Джерри справится, вот увидишь, – произнесла Рейнхарт и положила голову ему на плечо.
Они уже около часа сидели в их с Джерри кабинете в редакции «Белого листа», ожидая звонка от Шарпа, и с каждой минутой Кайрос все меньше верил в успех их авантюры. План был прост: отправить Джерри прямиком к Эдите и записать все, о чем они будут говорить, на телефон в надежде, что та сболтнет лишнего. Свадьба постоянно откладывалась, и Эдвард, по словам Кейт, был недоволен, так что Эдита вполне могла клюнуть. С такой-то аппетитной наживкой их надежды не были лишены смысла.
– А если она догадается, что это ловушка? – озвучил он самую невыносимую мысль.
– Какой худший исход?
Блэквуд поджал губы и вздохнул:
– Они с Эдвардом пойдут в прессу, расскажут о моих способностях. Сначала им никто не поверит, но отец успел перейти дорогу многим влиятельным людям по всему миру, так что… думаю, не пройдет и дня, как те, услышав грандиозную новость, захотят забрать меня в свою коллекцию трофеев.
– Похищение человека незаконно, – возразила Кейт.
– Все законы пишут победители. А побеждает тот, кто сделал первый ход. Нам нужно выставить их проигравшими как можно скорее.
Рейнхарт подняла голову и грустно улыбнулась:
– Когда-то мне казалось, что вся несправедливость заперта в замке Винтерсбрука. Хорошее было время.
Уголки его губ дрогнули.
– Да.
Раздался громкий рингтон, и Кейт тут же отвлеклась на телефон.
– Эй, голубки, – поприветствовал их Шарп, громко дыша в трубку, будто за ним кто-то гнался.
– Мы тут, – поспешила ответить ему Рейнхарт. – У тебя получилось?
– Включайте диктофон, я у Кайроса дома.
Блестяще. Джерри должен был познакомиться с Эдитой в баре, пока та отмечала десятый по счету девичник. В это трудно было поверить, но вся их стратегия держалась на обаянии Шарпа. Ведь у них даже не было запасного плана на случай, если он ей не понравится.
– Уже, – отчитался Блэквуд, нажимая на записывающее устройство на столе.
В газете не нашлось профессионального шпионского оборудования, но у смартфонов был неплохой звук, и, оставаясь с Джерри на связи, они с Кейт точно знали, что он в порядке. Очень вряд ли Эдита кинется его душить в разгаре беседы, хотя как оказалось, Кайрос едва знал людей, которым доверил свой главный в жизни секрет.
– Пожелайте мне удачи.
Шарп не дождался ответа – уже в следующую секунду они с Рейнхарт услышали шорох из динамиков. Значит, Джерри спрятал телефон и диктофон в кармане пиджака, как они и договаривались.
Кейт нажала на экране мобильного на значок микрофона, чтобы заглушить звуки с их стороны, и напряженно прикусила нижнюю губу.
– Он профи, – настала его очередь ее успокаивать. – Он понравился твоим родителям.
Несмотря на разрастающуюся панику, Рейнхарт оценила его шутку и издала короткий смешок:
– Верно, у тебя вот пока проблемы с моим папой.
– Какие мои годы.
Щеки Кейт моментально вспыхнули алым. Кайросу стоило поговорить с ней об их отношениях до начала операции, но он не знал, захочет ли она остаться с ним, учитывая все эти перемещения во времени. Одно дело – страстные поцелуи на рояле, а другое – реальная жизнь.
– Ты вернулся!
Низкий голос Эдиты вырвал Блэквуда из оцепенения, и он наклонился ближе к телефону Кейт.
– Да, в этом доме можно искать уборную вечно, – объяснился Джерри, и послышался звон бокалов.
Интересно, куда она сбагрила Грегори и других помощников по дому? По легенде, Кайрос уехал в Ирландию, чтобы переговорить с местной властью о медицинских комплексах, но персонал по-прежнему получал зарплату из его кармана и мог обо всем доложить. Эдита рисковала всем, приглашая Шарпа к ним домой.
– Мой жених еще тот пижон.
Блэквуд видел ее наглую ухмылку как наяву.
– Не стоит так говорить о моем бывшем лучшем друге.
Джерри импровизировал, но, к счастью, он умел это лучше всех.
– Оу, – театрально протянула Эдита. – Так ты еще волнуешься за него?
– После того как он оставил такую шикарную женщину без охраны? Не знаю, он явно глупец.
– Я начинаю его бояться, – усмехнулась Кейт.
Черт, да. Слова Шарпа звучали невероятно убедительно.
– Он и твоего парня отыграл с большим талантом, – буркнул Кайрос.
– Ты все еще ревнуешь? – облизала губы Кейт, и он невольно представил, как обрушивается на них с поцелуем.
Весь этот маленький офис насквозь пропитался сладким запахом магнолии. Ее запахом. Он точно был не в порядке, находясь с ней наедине в замкнутом пространстве.
Рейнхарт мгновенно уловила на себе его плотоядный взгляд и мягко, но уверенно положила ладонь на его гладкую щеку, заставляя Кайроса отвернуться.
– Не отвлекайтесь, мистер Блэквуд, – смущенно прошептала она.
Кайрос улыбнулся, как настоящий дьявол, наслаждаясь ее слабостью. Каждый раз неведомая сила заставляла его смотреть на нее, изводить ее, изучать ее, словно до этого Блэквуд никогда не видел, как ведут себя девушки. Кейт была другой, и да, это звучало банально, но банальности и есть жизнь. Кому все время нужно что-то исключительное? Не каждый день случается революция, не каждую ночь падают метеориты. А вот чья-то тихая честность, теплые пальцы, которые не отпускают твою руку, когда становится страшно, – это и есть жизнь. Кейт никогда не пыталась его впечатлить, не пыталась под него подстроиться. Она просто была рядом. И этого, как оказалось, было чертовски достаточно, чтобы перевернуть его мир.
– …И потом я стал журналистом «Белого листа». Как-то так, – закончил рассказ о себе Джерри, который они успешно пропустили мимо ушей.
– И эта