Алексей остался один, сжимая в кармане кусочек дуба, который оказался бесполезен перед целенаправленной охотой. Он был загнан в угол, но он купил себе время. И теперь у него был враг, чье имя он знал.
Беспокойная ночь
Вернувшись в свою коммунальную квартиру, действуя на автомате, Алексей бесшумно открыл и закрыл двери, стараясь не разбудить соседей. Внутри его маленькой комнаты царил привычный полумрак.
Он первым делом исполнил совет Филимона. Поколебавшись он все же вытащив из школьного портфеля старую, истертую металлическую линейку, засунул ее под матрас, прямо под подушку. Линейка была холодной и твердой. Затем он прислонил к стене свой заветный кусочек Древа Очага.
Поможет ли это против Драуга, чьи глаза видели сквозь тьму, а зубы сверкали желтым? Он не знал. Но ощущение, что он сделал хоть что-то, принесло мимолетное, призрачное утешение.
Беспокойная ночь только начиналась.
Алексей лег, но сон не шел. Каждый скрип в коридоре, каждый гудок проезжающей мимо машины, каждый шорох под окном — всё превращалось в шаги Охотника. Его мозг, перегруженный адреналином и новой информацией, работал на износ, перебирая варианты действий.
«Сбежать», — подсказала первая мысль.
Схватить отца, быстро собрать вещи и уехать из Ленинграда. Куда? Но отец прикован к городу, к своему заводу. Алексей понимал, что такое бегство разрушит остатки жизни отца. Это было бы эгоистично и нечестно. Отвергнуто.
«Напасть», — предложила вторая, более агрессивная мысль, подстегиваемая кипящей внутри Силой.
Он мог бы подождать Драуга и его людей, а затем применить все, на что способен. Он мог бы заставить стены рухнуть, металл — сжаться, а стекло — взорваться. Но что, если их больше? Что, если они сильнее, чем он думает, даже не в обличье зверя?
Он представил себе, как Сила выходит из него не волной тепла, исцеляющей ногу отца, а разрушительным молотом. Ему стало тошно. Он — созидатель, а не уничтожитель. Его Сила работала на созидание, на исправление. Убийство или даже причинение вреда казалось чудовищным, противоестественным актом.
Он не знал, сколько их, насколько они сильны в человеческой личине, и что вообще представляет собой Драуг. Он вообще ничего не знал. И именно это незнание делало его уязвимым.
К четырем утра, когда над крышами Ленинграда начало бледнеть небо, Алексей пришел к единственному верному выводу: чтобы выжить, ему нужна информация.
Он знал только одного человека, который, вероятно, обладал ключами к этому миру: Катерина Долгорукова, дочь дипломата, вернувшаяся из-за границы, окруженная завесой своей собственной странной магии. И он знал того, кто может дать ему совет, как использовать эти знания: Филя.
Утро: Найти Катерину Долгорукову. Поговорить с ней.
После школы: Собрать сведения, подготовить угощение, вернуться на чердак к Филимону, чтобы выработать стратегию.
Вечер: Встреча с Драугом.
Алексей закрыл глаза. Он был готов к бою, но не с кулаками, а с разумом. Он собирался встретить Драуга, но сделает это, только вооружившись чужим знанием.
Глава 6. Союз с Аристократкой
Алексей проснулся до будильника, разбитый, словно вовсе не ложился. Металлическая линейка под подушкой не принесла покоя; она лишь напоминала о холодной, жесткой реальности, которую ему предстояло встретить. Он с тревогой подумал о том, что его Сила — его спасение — теперь стала проклятием, привлекшим хищников.
Он быстро оделся и, стараясь не разбудить отца, вышел из комнаты. Встретить Вальку и Драуга придется сегодня вечером, и у него было всего несколько часов, чтобы найти оружие — знание.
«Сбежать? Нет. Объяснить отцу, что я умею двигать предметы взглядом и чинить его раны магией? Нет. Он не поймет. Он подумает, что я больной. Мама умерла при родах, как он всегда говорил… я не могу заставить его переживать еще и это», — думал Алексей. Он был заперт в ловушке.
Единственный путь: информация утром, план вечером.
* * *
В школе было шумно и многолюдно, но Алексей двигался сквозь толпу, как через воду, целенаправленно и неотвратимо. Он нашел Катерину Долгорукову в коридоре второго этажа, где она стояла одна у окна, перелистывая страницы тонкой иностранной книги в мягкой обложке.
Она выглядела недоступной: высокая, безупречно одетая, с легкой ироничной улыбкой на губах.
Алексей подошел к ней.
— Катерина, — окликнул он.
Она медленно подняла голову, и ее серые глаза, которые раньше казались равнодушными, теперь внимательно, даже изучающе, смотрели на него.
— Волков. Чем обязана? — спросила она холодным тоном, с едва заметным, странным акцентом.
Алексей сделал глубокий вдох. Здесь нельзя было ошибиться. Никаких намеков на милицию или КГБ. Только магия.
— Мне нужно с тобой поговорить. Срочно. Наедине, — он оглянулся на проходящих мимо учеников. — Это касается… необычных вещей. Ты единственная, кто может знать.
Катерина опустила книгу и закрыла ее пальцем. Ее тонкие, холеные брови чуть поднялись.
— Необычных вещей? Ты о чем? О новых теориях марксизма-ленинизма?
— Нет. Я о Силе. О том, как ее использовать. И о тех, кто за ней охотится, — Алексей произнес это почти шепотом, но с такой силой и отчаянием, что его слова прорезали маскировку шума.
Катерина отреагировала неожиданно. Ни шока, ни насмешки. Только мгновенное, ледяное спокойствие. Она посмотрела мимо него, оценивая коридор, затем снова в его глаза. Она знала, что он не блефует. Она почувствовала напряжение его Силы, скрытое под его Эффектом Слепого Пятна.
— Хорошо, Волков. Урок скоро начнется. Давай здесь, у окна, — она едва повернула голову. — Только быстро. И не надо мне рассказывать про своих «охотников». Расскажи, что именно ты хочешь знать. И почему ты сам не спросишь у того, кто тебя обучает?
— Меня никто не обучает. Я… сам по себе. И сегодня вечером мне нужно встретиться с теми, кто знает о моей Силе и хочет заставить меня работать на них. Мне нужно знать, кто они и как с ними бороться.
Катерина медленно кивнула, в ее глазах читалось сложное сочетание осторожности и жалости.
— "Дикий". Понятно. У тебя мало времени, Волков. Что ж, слушай внимательно. В нашем мире есть Правила, и ты только что их нарушил…
Катерина прислонилась к подоконнику, скрестив руки на груди. Шум школьного коридора, казалось, ее совершенно не касался; она создала вокруг себя невидимый барьер отстраненности.
— Слушай меня очень внимательно, Волков. У меня нет времени объяснять тебе историю магии за последние пятьсот лет, — начала Катерина, и в ее голосе появилась стальная, непривычная для школьницы твердость. — Начнем с главного. Магия существует. У тебя Сила — дикая, неучтенная,