Закончив вечерние работы, Пучеглазый забрался на почерневший от пожара холм и направился в сторону штаба. От него осталась лишь цементная стена. Прогоревшая крыша провалилась, внутри лежали обгоревшие журналы, расплавившиеся и обугленные пластиковые игрушки, стол и то, что осталось от спального мешка. Пучеглазый вышел в сгоревшее дотла поле, где некогда рос мискант и разные кусты, и направился на северо-запад, к дому Костлявой. Сидевший у порога старьевщик издалека признал мальчика, встал и безучастно ожидал его приближения.
— Я слышал про мальчонку. Бедняга… — пробормотал старик и крепко обнял Пучеглазого, а тот, пытаясь сглотнуть ком в горле, повернул голову в сторону. Они стояли так какое-то время, прежде чем расцепить объятия.
— Говорят, город вам жилье какое-то построит, — сказал старьевщик.
Пучеглазый заметил, оглядевшись:
— А мне здесь нравится.
— У нас одна комната свободна, можете с матерью у нас пожить.
Пучеглазый заглянул в дом через окно и спросил:
— А где тетушка?
Старик пробормотал, глядя в пол:
— Спит у себя, наверно. Она уже несколько дней ничего не ест, только воду пьет. В больничку ей надо, я думаю. — Тут он схватил Пучеглазого за руку и прибавил: — Настало время использовать то, что ты мне дал тогда.
Откуда-то послышалась тихая песня, и, оглянувшись, старик и мальчик увидели хозяйку дома, стоящую на пороге. Она напевала что-то знакомое — то ли «Ариран», то ли «Слезы Мокпо» 28. Прислушавшись, мужчины поняли, что она что-то говорит в такт мелодии:
Как же быть, как же быть, невозможно жить, нельзя и умереть, Как же быть, мои ребятки не могут остаться, но и уйти не могут…
Она размахивала руками, словно пыталась взлететь, потом, пошатываясь, вышла во двор. Старьевщик взял в зубы сигарету и с отчаянием смотрел на нее. Пучеглазый осторожно пошел за женщиной, так же как когда-то за ней ходил Плешивый. Хозяйка Костлявой направилась к броду, за ней было пошел и Пучеглазый, но тут старик схватил его за руку.
— Не ходи туда, вдруг опять плохо станет?
— Ничего страшного. Не волнуйтесь.
Пучеглазый медленно шел за женщиной. Они вышли на выжженное поле, где некогда рос мискант. Женщина зашла в опустевший двор перед храмом, колонны которого покосились, крыша совсем провалилась, и осколки черепицы валялись на полу внутри. Ива, которая стояла раньше в окружении густого мисканта, вся обгорела, она была вся в саже от корней до нижних веток. Хозяйка Костлявой бормотала, поглаживая ствол дерева двумя руками:
Как же быть, как же быть, невозможно жить,
нельзя и умереть,
Как же быть, мои ребятки не могут остаться, но и уйти не могут…
Она упала на колени и стала руками подметать землю у подножия ивы. Зола и сажа от сгоревшего мисканта взвились в воздух, руки и юбка женщины сразу стали черными. Она потерла лицо руками, и оно тоже стало черным. Хозяйка Костлявой бродила еще какое-то время, потом пошла туда, где торчали ветки покосившихся деревьев. Пучеглазый последовал за ней. Там, где когда-то там был лес из мисканта, теперь был просто пустырь, покрытый сажей. На дне высохшего ручья, который протекал некогда посередине пустыря, остались лишь песок и куча мелкой гальки. Хозяйка Костлявой встала перед ручьем и оцепенело уставилась куда-то. Пучеглазый подошел поближе и заглянул в высохшую выбоину. Там было множество вещиц, которые кто-то словно выстроил в ряд. Лопнувшая деревянная ступка, метла из стеблей гаоляна с поломанными кончиками, по паре мужских и женских резиновых сапог с оторванной подошвой, окисленная до синевы серебряная шпилька, кусок пуговицы из рога буйвола с детской куртки, треснувшая короткая трубка для курения, гребешок без зубцов, наперсток с обрывками ниток, блестящая дубовая рукоятка топора, облезлая катушка, обгоревшая кочерга, обломанная лопатка для риса, хорошенький волчок — что-то было поломанное, а что-то вполне целое! Хозяйка Костлявой встала, набрала полные руки вещиц и молча понесла их в храм. Сам не зная почему, Пучеглазый сделал то же самое. Вещиц было так много, что ему пришлось сделать пару ходок. Хозяйка Костлявой заглянула за обугленную, но все еще целую половицу в храме.
— Не уходите, давайте жить вместе. Не будем вот так расставаться.
Она стала закладывать под половицу принесенные со двора предметы, а Пучеглазый, стоя рядом, передавал их ей. Женщина раскладывала вещи аккуратно в ряд, не загромождая пространство. Каждую она покачивала на руках, словно убаюкивала. Пучеглазый решил спросить:
— Зачем вы так бережно прячете их, их же уже нельзя использовать?
— Потому как мы привязались друг к другу.
— А как же те вещи, на помойке?
Хозяйка Костлявой повернулась к мальчику черным от копоти лицом и процедила холодным тоном:
— Люди не чувствовали к ним никакой привязанности!
Когда они закончили перекладывать предметы, руки мальчика и женщины были черные. У Пучеглазого было такое чувство, словно он помог с переездом старому доброму соседу. Он подумал, что завтра надо будет принести сюда заношенную кепку Плешивого. Она наверняка скучала по хозяину.
Ветер принес весну. Через сорок дней после пожара для погорельцев возвели более пятидесяти сборных домов, в каждом по двадцать пять комнат площадью четыре-пять пхён. Была и общественная душевая. Отец Пучеглазого, который был отправлен на перековку по становлению на правильный путь, так и не вернулся, а от барона Асюры пришло письмо, в котором говорилось, что он работает в тюремном отделении санации. После пожара в трущобах Хозяйке Костлявой стало еще хуже. Она доходила теперь уже не только до свалки, ее видели даже у деревни, в управление поступил сигнал, и женщину забрали в больницу. Весь год ее не выпускали. Пучеглазый думал, что это как дезинфекция, и все они вернутся обновленными. Его мать мечтала о том, чтобы отправить сына в школу, а сам мальчик считал школу, как и больницу, тюрьмой, в которой он ни за что не хотел оказаться запертым.
После того как Хозяйку