Глава 23
Роща будто услышала Егеря — ну, или поняла наши намерения.
Лианы, секунду назад сплетенные в непроходимую стену, дрогнули. Зашевелились, как сонные змеи. А потом — медленно, нехотя — начали расползаться, открывая узкий проход.
Егерь несколько секунд смотрел на него, не двигаясь. Губы шевелились — беззвучно, едва заметно. Молитва? Благодарность? Какой-то ритуал, о котором мы понятия не имели? Я не мог разобрать ни слова, да и не пытался. Что бы это ни было — оно работало. И сейчас этого достаточно.
Наконец Егерь коротко кивнул и двинулся вперед. Махнул рукой — за мной, мол.
Мы послушно потянулись следом.
Проход был узким, едва-едва на одного человека. Лианы нависали с обеих сторон, касались плеч, скользили по броне. Я старался не думать о том, что они могут сомкнуться в любой момент. Раздавить, как мошку между ладонями. Просто шел, глядя в спину Егерю, и зачем-то считая шаги.
Один. Два. Три.
Воздух здесь был еще тяжелее, еще гуще. Даже сквозь фильтры шлема я ощущал его давление — физическое, почти осязаемое. Будто Роща навалилась всем весом, проверяя, выдержим ли.
— Шеф, — голос Симбы звучал приглушенно, — фиксирую изменение в поведении биосигнатур. Они больше не сжимают кольцо. Движутся параллельно нашему маршруту, сохраняя дистанцию.
— Ведут?
— Это похоже на сопровождение.
Сопровождение. Замечательно. Почетный эскорт из тварей, которые минуту назад собирались нас сожрать. Просто прекрасно…
Егерь шел уверенно, не замедляясь, не оглядываясь. Будто точно знал, куда ведет этот путь. Хотя, может, и знал. С него станется…
Проход петлял между деревьями, то сужаясь, то расширяясь. В одном месте пришлось протискиваться боком — лианы смыкались так плотно, что едва оставляли щель. Молот позади глухо выругался, снова застряв. Потом раздался треск, сдавленное шипение — и тяжелые шаги возобновились.
— Ненавижу этот лес, — прохрипел он.
Никто не ответил. Да и что тут скажешь? Все мы были не в восторге от Рощи, но ненависть сейчас была не самой полезной эмоцией.
Буквально через несколько минут деревья впереди расступились.
Поляна.
Большая, метров тридцать в диаметре. Идеально круглая — я бы даже сказал, неестественно. Будто кто-то вырезал ее из тела Рощи гигантским циркулем. Земля здесь была другой — не влажная, раскисшая жижа, а плотный темный грунт, покрытый ковром из мха. Мох слабо светился — тусклым зеленоватым сиянием, от которого все вокруг казалось подсвеченным изнутри.
В центре поляны — ничего. Пусто. Только этот светящийся мох и редкие камни, торчащие из земли, как зубы.
Егерь вышел на поляну первым. Остановился, огляделся. Потом махнул рукой — давайте сюда.
Мы вышли следом. Один за другим, настороженно озираясь. Я вышел последним. Сделал несколько шагов к центру поляны, повернулся, чтобы посмотреть на проход, через который мы пришли…
И увидел, как лианы смыкаются.
Быстро, бесшумно. Одно движение — и прохода больше нет. Сплошная стена зелени, такая же непроницаемая, как та, что остановила нас раньше.
— Твою мать, — выдохнул Молот.
Он развернулся, вскидывая пулемет. Рокот потянул на себя «Бульдог». Одна лишь Вьюга, кажется, поняла, как себя нужно здесь вести, и не пыталась хвататься за оружие. Стояла, спокойно глядя на стену деревьев и чего-то ждала.
— Опустите стволы, — голос Егеря был спокойным, но в нем звенела сталь. — Живо.
— Да ты охренел⁈ — рыкнул Молот. — Нас заперли!
— Опустите. Стволы.
Что-то в его тоне заставило даже Молота замолчать. Громила скрипнул зубами, но пулемет опустил. Рокот помедлил секунду, потом убрал винтовку за спину.
— Смотрите, — тихо произнесла вдруг Вьюга.
Я повернул голову — и почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Из зарослей выходили звери.
Первыми появились чернозубы — крупные, похожие на помесь волка и гиены, с непропорционально большими челюстями и глазами, горящими желтым огнем. Они выбирались из-под кустов, из-за стволов, бесшумно занимая позиции по краю поляны. Три, пять, десять… Я сбился со счета.
За чернозубами пришли другие.
Олень. Если это можно было назвать оленем. Огромный, метра под два в холке. Откуда в МОскве вообще олень? Из зоопарка, что ли? Огромные рога заканчивались острыми отростками, глаза — мутные, белесые, без зрачков. Он вышел на поляну медленно, величественно, и улегся прямо напротив нас, подогнув под себя ноги.
Потом появился… М-м-м… Наверное, раньше это было медведем. Огромная махина, покрытая панцирем. Хитиновые пластины на спине наползали друг на друга, как черепица. Морда вытянутая, с выступающими клыками, лапы — толстые, короткие, но я не сомневался, что одним ударом он мог снести голову.
Звери выходили из Рощи и рассаживались вокруг поляны. Не нападали, не рычали, не скалились. Просто занимали места — как зрители в амфитеатре. Смотрели на нас горящими глазами и ждали.
— Это еще что за херня? — пробормотал Молот.
— Что происходит? — голос Рокота звучал напряженно, но он держался. — Егерь? Какого хрена тут творится?
Егерь не ответил. Он стоял неподвижно, глядя куда-то в сторону — туда, где деревья на краю поляны казались чуть выше, чуть массивнее остальных.
Над поляной повисла тишина.
Плотная, давящая. Даже звери молчали — ни рычания, ни поскуливания, ни шороха. Только редкое моргание желтых глаз да едва заметное движение боков — дыхание.
А потом я услышал.
Шорох. Далекий, но отчетливый. Что-то двигалось в чаще — медленно, тяжело. Деревья на противоположном краю поляны качнулись, расступились…
И на поляну вышел Леший.
Сначала мне показалось, что это тот же, которого я уже видел. Сначала во время бегства сквозь Рощу с отрядом Грома по пути на мясную станцию, позже — на острове… Та же громадина, та же смесь растительного и животного: ствол-торс, конечности-ветви, голова, увенчанная чем-то похожим на крону. Те же светящиеся глаза — два болезненно-желтых пятна в глубине лица-коры.
Но потом я пригляделся — и понял, что ошибся.
Этот был другим.
Чуть ниже. Чуть легче в движениях. Кора, покрывающая тело, имела другой оттенок — не серо-бурый, а скорее зеленоватый, с проблесками чего-то похожего на мох. И еще — ощущение. То самое, которое я испытал при встрече с первым Лешим, было здесь, но… было другим. Он был… Слабее? Моложе? Я не мог подобрать правильное слово.
Леший вышел в центр поляны и остановился прямо напротив нас, метрах в пяти, не больше. Я мог разглядеть каждую трещинку в его коре, каждый лишайник, каждый побег, торчащий из тела. Мог почувствовать запах — тяжелый, древесный, с ноткой чего-то гнилостного.
И глаза. Эти желтые, светящиеся глаза — они смотрели прямо на меня. Сквозь меня. Будто видели не броню и не плоть, а что-то под ними.