Порт построен на насыпной территории. Киара помнит, что узнала об этом, когда впервые студенткой приехала в Дублин. Это позже, намного позже она вернулась сюда, чтобы выйти замуж за Райана. Все это когда-то было под водой. Здесь река и небо одного и того же оловянного оттенка, воды Лиффи лежат плоско и по виду напоминают бетон. Если бы только она могла пойти по ним, выйти в Дублинский залив, прошагать весь Уэльс и половину Англии. И оказаться дома.
Киара сворачивает на подземную парковку гостиницы «Эдем». Можно ли ей тут парковаться? Двое мужчин в рабочих комбинезонах возятся со шлагбаумом, стоя на коленях. Когда шлагбаум наконец поднимается, Киара заезжает на парковку. Улыбайся. Веди себя уверенно. Один из мужчин рассеянно улыбается в ответ.
На лифте она поднимается с парковки в зал, где накрывают завтрак. В нос ударяет сладкий запах арбуза и свежеиспеченных булочек. У Киары урчит в животе. Время завтрака подходит к концу, гости нехотя подходят к столу, на котором сервированы блюда на выбор, насыпают мюсли в маленькие мисочки, подцепляют на тарелку дольки грейпфрута. В зале звучит песня You Raise Me Up группы Westlife.
У стойки администрации их встречает женщина в накрахмаленной белой рубашке, на серебряном бейдже имя ЛОРЕН.
Киара протягивает ей письмо из Центральной службы размещения. Лорен разворачивает его, и улыбка на ее лице меркнет. Она плотно сжимает губы, вынимает из-под столешницы серую папку, достает листок бумаги и отдает Киаре. С него так часто делали фотокопию, что чернила побледнели. Киара быстро пробегается по тексту глазами.
…направлены на временное размещение Дублинским городским центром помощи бездомным… закрыт доступ к гостиничным услугам, а именно к спортзалу, фойе, кафе… уровень шума… оставляет за собой право выселения… Запрещено пользоваться лифтом. Вход на этаж через служебную лестницу, на которую можно попасть либо через пожарный выход на подземной парковке, либо через дверь на улице Ки-стрит…
– Свечи жечь нельзя, – зачитывает Лорен другой документ. – Время регистрации – до восьми часов вечера.
– Но мы же только что зарегистрировались?
Лорен закатывает глаза.
– Каждый. День.
Она подчеркивает «восемь часов вечера» на листке бумаги. Ей не больше двадцати пяти лет. Блондинка с рваной стрижкой. Неровно подведенные глаза, из-за чего один глаз кажется немного больше второго. Темноволосый мужчина с именем МАРКО на бейдже проходит мимо со стопкой меню в кожаных обложках. Они с Лорен обмениваются дружелюбными приветствиями и игривыми улыбками, после чего администратор снова поворачивается к Киаре с мрачным лицом.
– Эти номера пользуются большим спросом. Нельзя, чтобы они пустовали. Поэтому каждый вечер вам необходимо регистрироваться.
Лорен достает пачку ламинированных карточек.
– Этими купонами можно воспользоваться в мясном ресторанчике или в закусочной на нашей улице.
– Спасибо, это не обязательно. Я планирую работать, так что, надеюсь, нам не понадобятся скидочные купоны. Мы справимся.
Лорен на секунду замирает, очевидно сбитая с толку.
– В номере не на чем готовить, так что вам точно понадобятся купоны.
Она сует их Киаре. Вычеркивает еще один пункт в своем чек-листе.
– И последнее. Наличие номеров зависит от загруженности. Может случиться так, что от вас потребуют освободить номер.
– Освободить, – в смысле выехать?
– Ознакомьтесь с инструкцией, – вздохнула она. – В ней все написано. Не знаю, зачем меня заставляют рассказывать вам всю эту чушь, честно скажу. Вот номер телефона, – показывает она покрытым шеллаком ноготком. – В комнатах не курить. Пятый этаж.
– А мы сейчас поедем домой, да, мам? – спрашивает Софи, дергая Киару за рукав куртки.
Лорен приподнимается на цыпочки и перегибается через стойку регистрации. Увидев детей, она широко улыбается.
– Ой, привет. Симпатяги. Хотите леденец?
Киара заходит в номер сто двадцать четыре и ставит под ноги снятую с плеча сумку.
Чопорный, хорошо отглаженный полиэстер. Запах ветхости и хлорки. Она подходит к окну, но на нем предохранительная защелка, и приоткрыть его удается всего чуть-чуть. За окном ржавые пожарные лестницы и колючая проволока. Дальше – горы. Антенны радиовещательной компании «РТЭ» над горой Три Рок.
Темно-красный тяжеленный ковер. Двуспальная кровать. Изголовье под дерево. Серые прикроватные лампы. Белое одеяло подоткнуто под матрас. Бордовые занавески из такого же тяжелого вельвета, каким обит мамин диван. Прямоугольное пятно на кремовых обоях в том месте, где когда-то висел телевизор.
– Круто! – говорит Софи и прыгает на кровать.
Элла тоже хочет, но не может: перевешивает попка в подгузнике. Киара приходит на помощь. Девчонки катаются по широкой кровати и весело толкаются.
– Мамочка, иди к нам на кроватку! – говорит Софи.
Ванная комната, облицованная белой плиткой. Хорошо хоть, с ванной. Дочери терпеть не могут душевые кабины, поднимают страшный крик. Унитаз, раковина, ванна – все выглядит чисто. Прохаживаясь по узкому проходу между кроватью, гардеробом и окном, Киара ведет в голове быстрые расчеты и говорит себе: «Это всего лишь на несколько недель. Можно сделать из этого приключение». Но пока от обстановки этой комнаты ее мутит.
– Пойдемте, девчонки, поищем какую-нибудь еду.
Когда они выходят из номера сто двадцать четыре, из соседнего номера появляется женщина в халате с зебровым принтом. Короткие рыжие волосы с темными отросшими корнями. Босиком. Ногти на ногах покрыты ярко-розовым лаком. Она словно бы чувствует смущение Киары и начинает смеяться:
– Не волнуйся, дорогая. Мы тут все в одной лодке. Всех собрали на пятом этаже. Так с нами проще управляться.
Киара пытается улыбнуться. Рядом с женщиной малыш, который играет на оловянной дудке «Песнь солдата» [3]. В бесконечном коридоре стоит горячий ароматный запах готовки. А еще дезодорантов и использованных подгузников. Кто-то выговаривает ребенку. Слышится тонкий плач. В обычном коридоре гостиницы не бывает таких шумов. Находясь здесь, Киара вспоминает жизнь в Сан-Паулу. Целый год она преподавала там английский возле городского парка Ибирапуэра. Жила на тридцать пятом этаже сорокаэтажного дома. Киара помнит, каково это – жить в непосредственной близости с другими. Звук, с которым вставляют в розетку приборы, а затем вынимают. Тихое жужжание электрических зубных щеток. Слышен даже щелчок, с которым соседи выключают или включают свет.
– Надеюсь, мы здесь надолго не задержимся, – слышит Киара свой собственный голос,