– Не нужно, мам. Пожалуйста, не делай этого. Мы справимся. Мне только нужно найти, где жить.
– Как насчет Луизы и тети Сары? Может быть, доедешь до Дерри?
Порывы ветра между деревьями. Колоссальная невероятность всего, что происходит.
– Не знаю, ма. Я с ними даже не очень близка. Не могу же я просто так появиться на пороге. Ситуация просто жесть. – Киара вытирает глаза тыльной стороной ладони. По ступеням Колонны Веллингтона расхаживают чайки, склонив черные головки, как будто ожидая чего-то. Щеки дочек горят румянцем на утреннем морозе. – Прости, мам. Мне так за все это стыдно.
– Ай, милая моя Киара. Да ты что, все в порядке. Мы найдем способ забрать тебя домой.
Она борется с желанием пойти на попятную. Написать Райану. Сесть в машину и вернуться в Гласневин, поставить чайник на плиту. Желание такое сильное, что Киара вцепляется в коляску и тащит себя через дорогу едва ли не против собственной воли. Грач с гранитным клювом садится на ограду прямо перед ней. Он не сдвинется с места. Он выжидает, словно бросая ей вызов, пока до столкновения не остается какой-то миллисекунды, и только тогда птица с хриплым криком слетает с ограды, унося на крыльях небо.
Вот поганец.
– Что ты сказала, мам?
– Ничего, малышка.
У входа в здание Центральной службы размещения она берет талон из автомата. Небольшая приемная забита людьми, успевшими хорошенько здесь надышать. Коляску поставить некуда, поэтому Киара берет Эллу на руки и оставляет коляску за дверью. Люди сидят на черных стульях, пристегнутых к металлическим трубам, дети смотрят видео на экранах смартфонов, плачет младенец. Один мужчина шагает вдоль задней стены, как будто ему невыносима мысль о сидении на стуле. Судя по лицу, он тоже сегодня не спал. Какая-то женщина сгоняет со стула своего сына, жестом подзывает Киару сесть. Киара кивает в знак благодарности, садится сама и усаживает обеих дочерей на коленки.
Усталость наваливается внезапно. На Киаре все те же пижамные штаны с леопардовым принтом и запачканный белый топ. Ей уже все равно. В лицо лезут тонкие как пар волоски. Вес девочек у нее на коленях – единственное, что привязывает Киару к земле.
После долгого ожидания Киара слышит свой номер.
– Вставайте, девчонки, наша очередь. Вперед.
И вот их лица уже отражаются в поцарапанном оргстекле окошка номер четыре. Элла сидит на коленях, упирается макушкой маме в грудь. Софи выглядывает из-под ее руки, посасывает кончик хвостика. К ним наклоняется женщина в блузке в горошек. Ей за пятьдесят, волосы коротко острижены, коралловая помада на губах.
– Чем я могу помочь?
– Нам сегодня негде переночевать.
– Кому «нам»?
– Мне и двоим моим детям.
– Возраст?
– Два и четыре года.
– У вас нет родственников в городе?
– Они живут в Англии. Они родом из Дерри, но, понимаете, сейчас все живут в Англии. Пытаются помочь, но…
Боже, какая дикая усталость. Она могла бы положить голову на этот казенный стол и больше не просыпаться.
Пальцы женщины в окошке стучат по клавиатуре.
– А где вы жили до сегодняшнего дня?
– С их отцом. Мы снимали дом. Но туда мы не можем вернуться. Он… В общем, у нас возникли сложности.
– Как вы себя чувствуете?
– Простите?
– Вы обращались в шелтер?
– В каком смысле? Нет. Не знаю, как сказать. Он не… Он никогда не применял физическую силу. Не знаю. Просто… Прошу прощения.
Женщина вздыхает.
– В любом случае все шелтеры сейчас под завязку. Это я вам сразу могу сказать. Итак, я пишу, что вы остались без крова из-за семейного разлада. Ставлю вас в лист ожидания к одному из наших специалистов по подбору жилья. Вам необходимо заполнить вот эти формы, по ним мы определим, попадаете ли вы под критерии, позволяющие начать помогать вам в связи с потерей места жительства. Заполнив вот эту, сможете попробовать попасть в лист ожидания социального жилья. Вот и все. На сегодняшний момент могу предложить вам номер в гостинице «Эдем», предназначенный для людей, оказавшихся в трудной ситуации. Знаете, где эта гостиница?
Киара качает головой. Во рту так сухо, что она не может говорить.
– На набережной Кастом-хаус. Возле порта. Нужно подождать всего несколько дней, пока мы рассматриваем вашу ситуацию. Завтра обязательно нам позвоните. А еще вам каждые две недели нужно будет звонить в Дублинский городской центр помощи бездомным и подтверждать запрос на номер. Вот это письмо отдадите администратору в гостинице. Вам все понятно?
Каким-то чудом машина оказывается на месте.
Сообщение от Шинейд:
«Ты где? Тебе помогли в том центре?»
Киара представляет, как ее сестра на бешеной скорости набирает это сообщение во время перерыва в работе. Неуемные кудри убраны назад, лоб нахмурен. Она так и видит, что происходит дальше: Шинейд носится туда-сюда, ставит капельницы, поворачивает к себе детские подбородки, чтобы дать таблетки, в постоянной тревоге подбегает к телефону, проверяет, не ответила ли сестра.
«Все будет хорошо. Мы тебе поможем. Держись там».
И эмодзи с бицепсом. Киара внезапно понимает, как ей не хватает ее доброты без примеси сопливых сантиментов.
– Мы уезжаем? – спрашивает Элла.
Стоит Киаре завести мотор, как загорается индикатор бензина. Но она не может сейчас заправиться. Если она потратит еще какую-то сумму, ей нечем будет кормить детей. Придется воспользоваться предложенным вариантом. Критерии. Потеря места жительства. Перезвонить. Формы. Запрос на номер в гостинице. На сегодняшний день. Специалист по подбору жилья. Лист ожидания. Мысли скачут в голове. Киара выезжает из Феникс-парка и сворачивает налево, проезжает мимо здания Уголовного суда, через трамвайные пути и вдоль набережной в сторону центра.
Между колоннами Здания четырех судов – два влажных спальных мешка красного цвета. Внутри обоих кто-то лежит. Чайки визжат, нарезая круги высоко над рекой. Киара въезжает в центр, улицы которого полны машин. Она вцепляется в руль, нога наготове над педалью тормоза. Бешеные велосипедисты. Пешеходы, которым будто бы жить надоело. Туристы в ярких плащах ждут на переходе, им не терпится попасть на мост Хапенни. Ирландские мелодии звучат из пабов на Бэчелорс-уолк. Мужчина шагает по тротуару с рекламным плакатом туристических прогулок на кораблике по Лиффи.
Индикатор бензина продолжает мигать. Киара оставляет позади хмурых черных ангелов у памятника О’Коннеллу. Движется вдоль набережной, под решетчатым железнодорожным мостом, где кто-то по имени ДАМО много раз написал свое имя белой аэрозольной краской.
Мимо проплывают мраморные колонны Либерти-холла, и здесь река расширяется, а тротуары