Размытая фигура Снегова зигзагом пересекала поле, двигаясь к холму, куда также ломился огненный силуэт Назарова. Опять прилетело моему телохранителю!
Вдали завыли сирены. Участок к Малорите был относительно прямой, после резкого поворота. Так что уже скоро на дороге была видна полицейская машина и автомобиль скорой помощи.
Мухин на четвереньках пополз вдоль каменного гребня подальше от нас. После чего сел, прижавшись спиной к асфальту. На звук сирен он отреагировал с детской радостью:
— Полиция! Полиция!
Над его головой очередь выбила крошки асфальта, пули с визгом рикошетили во все стороны. Я оценил обстановку. Один из моих гвардейцев сидел в укрытии, торопливо перебинтовываясь. Второй залёг у пробитого колеса внедорожника, стреляя короткими очередями.
У Мухинских потерь было больше, но всё равно перестрелка превратилась в позиционную войну, которую вот-вот должны были прервать Назаров и Снегов. Сирены приближались, и мне не давала покоя их излишняя оперативность.
Как-то они слишком быстро оказались на месте перестрелки. Для глубинки так особенно шустро.
— Ваши? — крикнул я Мухину.
— Не твоего ума дела!
— Два, — покачал головой я, и мужчина в перепачканном красном пальто понял, что три слышать не хочет.
— Здесь всё моё! — торопливо ответил он. — Каждая собака. Ты не понимаешь, с кем связался. И эти засранцы на холме не понимают, с кем связались!
Видимо, люди Мухина были в курсе возможностей своего босса, потому что на подлетевший полицейский внедорожник внимания почти не обратили. По кузову бронированного «Патриота» ударило несколько пуль со стороны холма, машина резко развернулась, двери распахнулись и наружу выскочили люди в форме.
— Помогите! — завизжал им Мухин. — Помогите!
Служители закона действовали быстро, молча и совсем не так, как должны были поступать полицейские. Движения отточенные, профессиональные. Они работали как штурмовая тройка, а не отряд дорожной полиции. Да и их действия… С уст бойцов не сорвалось ни единого звука. Не было ни одной команды. А дальше несколько скупых очередей погасили сопротивление залёгших у дороги стрелков Мухина.
Так полиция не поступает.
— Щиты! — приказал я. Со стороны холма раздался громкий взрыв, стрельба там стала совсем хаотичной.
Новые враги двигались очень быстро. Я успел сломать автомат одного из них, идущего на нас, но в этот же миг второй дал очередь в грудь Турбину, воздушник успел выставить щит. Первые снаряды завязли в потоке, а потом оружие «полицейского» замолчало, выведенной мной из строя. Да только выпущенных пуль хватило, чтобы пробить броню, и моего охранника отбросило на спину. Андрей рухнул, раскинув руки, и застыл, а безучастный взгляд стрелка из прорези балаклавы упал на меня, ствол же повернулся к Капелюшу. Ледяная игла пробила горло лже-полицейскому, вот только на его месте встал другой, зажал спусковой крючок.
Автомат уже не сработал. Хватит секретничать, — я вырубил весь огнестрел вокруг себя и ринулся навстречу бойцу, который растерялся только на долю секунды, прежде чем схватился за пистолет. Но даже когда он вскинул оружие, то всё равно целился не в меня, а в Капелюша. Я сбил врага кулаком, заряженным землей, и мужчина отлетел в сторону, перевернувшись несколько раз в воздухе. Грохнулся о «Патриот» и тяжёлая машина покачнулась от удара.
Мухин страшно завизжал. Ещё один «полицейский» отбросил бесполезное оружие в сторону и схватился за боевой нож. Слил атаку водницы оберегом, после чего ловко оказался рядом с женщиной и вонзил сталь, усиленную кристаллами, в живот последней. Холод ушёл с лица красотки, обнажив изумление.
Капелюш срезал ему голову ледяным диском, труп грохнулся рядом с Мухиным, уже и без того залитым кровью от лысой макушки и до каблуков дорогих туфель.
— Баженова не трогать! — заревел голос. Из машины «скорой помощи» вышел крепкий мужик, отмахнулся шутя от чудом уцелевшего бойца Мухина, разбив его куском асфальта. Ахнул выстрел откуда-то с холма, и последний из «полицейских» рухнул на землю без движения. Новый противник тем временем вскинул странного вида оружие.
Я проник в механизм, но на миг замешкался. Эта конструкция была мне незнакома, но секунды хватило, чтобы вывести пушку из строя. Да только геомант успел нажать на спусковой крючок, одновременно сметая куском асфальта выставившего щит Капелюша.
Это были не пули. Инъекторы. Я снова использовал порыв ветра, легко сметая странные снаряды в сторону.
— Ладно, — осклабился геомант. — Ладно! Будем по-плохому.
И прыгнул на меня.
Земля под моими ногами вспучилась, из неё потянулись каменные шипы, но разбились о броню. Геомант был высокого ранга. Пока он летел, его руки превратились в молот, и страшный удар обрушился на мой барьер. Я почувствовал ожог на месте одного из усилителей аспекта. Пнул точечным ледяным шипом. Снова появился Капелюш, изрядно помятый, на моего противника обрушился шквал льда, но вреда не причинил.
— Не сопротивляйся. Мы научим тебя истинному строительству, Зодчий, — прохрипел геомант. — Ты прозреешь, когда попробуешь!
Он даже не посмотрел в сторону водника, после чего заскрипел один из автомобилей и полетел в моего охранника. Двойной аспект… И причём мощный. Я успел выдавить из земли преграду, чтобы погасить атаку. За спиной культиста Мухин, оскальзываясь в крови, схватился за валяющийся рядом пистолет, вскинул его и несколько раз нажал на спусковой крючок. Оружие никак не отреагировало.
— Сдавайся, Зодчий.
Он снова ударил, и я едва выдержал страшную мощь незнакомца. После чего брызнул ему в глаза огнём. Геомант закричал, отшатнувшись, укрылся от серии моих атак земляным и воздушным аспектом.
— Гадёныш. Бейся честно! Честно! — взвыл он. Под его ногами разверзлась пропасть, повинуясь моему приказу, и противник рухнул в неё, вцепился за край. Земля забурлила, бережно выталкивая его назад. Это арканит как минимум.
— Всё, Зодчий. Сдавайся, — прошипел геомант с обожжённым лицом. Раздалось дуновение воздуха. Едва заметное. Мужчина дрогнул, нахмурился. Его горло расчертила красная линия, вмиг превратившаяся в водопад крови. Голова медленно накренилась и свалилась с плеч.
Снегов с посеревшим лицом оказался рядом со мной.
— Успел, — тихо произнёс он и устало опёрся на колени. После чего тяжело сел и добавил, — а я говорил.
— Юра? — повернулся я к Капелюшу, тот выбрался из-под машины, показывая мне большой палец. — Проверь, что с Андреем. Стас, ты ранен.
— Я заметил, — ответил витязь. — Сейчас немного передохну и… Поедем.
Гвардейцы живы, но оба ранены. Один явно тяжело.
— Вы снова спасаете мне жизнь, ваша доблесть, — собрался я с мыслями, — позвольте.
Он не стал сопротивляться, когда я срезал с него окровавленную одежду. Из живота витязя торчал металлический обломок. Снегов попытался за него взяться, но я остановил.
— Нет. Только хуже будет.
«Метеор»