— Не думай о том, как убить, — говорил он, поправляя мою стойку. — Думай о том, как не дать убить себя. Увидел — оценил. Сильнее тебя? Беги. Слабее? Решай, стоит ли связываться. Но беги — всегда лучший вариант. Мёртвый герой никому не нужен, а живой трус может ещё пригодиться. К сожалению, ты теперь не сможешь познакомиться со многими моими сверстниками, а всё лишь потому, что они когда-то решили, что они — герои!
Я учился. Учился читать карты, которые постоянно обновлялись. Учился пользоваться компасом, который здесь часто сходил с ума из-за аномалий, и полагаться больше на природные ориентиры — странные звёзды, форму мутировавших деревьев, течение реки, в которой, как выяснилось, и вправду водились твари покрупнее рыбы. Учился разжигать костёр под дождём и маскировать его свет. Учился молчать и слушать. Особенно слушать. Заново.
Отряд стал для меня не просто группой выживания, а чем-то вроде странной, но некоей семьёй. Диана была её душой — неизменно добрая, но не слюнявая. Она могла зашить тебе рану, не моргнув глазом, а потом отчитать за бестолковость так, что хотелось провалиться сквозь землю. Алёша — её кулак и её паранойя. Он не доверял никому, и даже иногда самому себе. Николас — её голова и её стержень. Он принимал решения, брал на себя ответственность и никогда не посылал нас туда, куда бы не пошёл сам.
А я… Я постепенно становился её частью. Не самым умелым, не самым сильным, но своим. Меня перестали воспринимать как диковинку. Теперь я был просто Владлен, «Амнезик», новичок, который много спрашивает и иногда делает глупости, но за которого, кажется, готовы порваться.
Как-то раз, недели через две после начала восстановления, мы получили задание — обследовать старый радиомаяк на дальнем конце острова, у устья реки. Его вышка могла пригодиться для организации связи. Группа из четырёх человек: Николас, я, Диана и Громилло в качестве силовой поддержки.
Дорога заняла полдня. Мы шли по берегу, обходя заросли гигантского камыша, в котором что-то постоянно шуршало. Маяк, ржавая игла, упирающаяся в небо, стоял на крошечном скалистом мыске. Подняться на него нужно было по почти полностью разрушенной винтовой лестнице.
— Я и Амнезик, — сказал Николас. — Диана, прикрой с дроном. Громилло, держи периметр.
Лестница скрипела и качалась под ногами. Я шёл за Николасом, стараясь не смотреть вниз, на острые скалы и чёрную воду. На площадке под самым прожектором, в небольшой будке, царил хаос. Оборудование было разгромлено, повсюду валялись обломки и… перья. Огромные, длиной в моё предплечье, чёрного цвета, но с металлическим синим отливом.
— Гнездо, — мрачно констатировал Николас, осматриваясь. — И большое. Хозяева, судя по размеру пера, соответственные.
В этот момент снаружи, со стороны реки, раздался пронзительный крик — нечто среднее между скрипом тормозов и орлиным клёкотом. Мы бросились к пролому в стене.
В небе над водой кружили две огромные твари. Это были не птицы в привычном понимании. Слишком большие, размах крыльев — метров пять, не меньше. На головах не клювы, а костяные выросты, напоминающие копья. Они пикировали к воде, выхватывая из неё что-то серебристое и бьющееся.
— Мутировавшие сквалыги, — прошептал Николас. — Редкость. Охотятся на рыб. Но если посчитают угрозой… нам не поздоровится. Отходим. Тихо.
Мы уже начали спускаться, когда Диана голосом, полным ужаса, передала по рации:
— Ник! Снизу! К берегу плывёт что-то… огромное! Громилло его заметил!
Мы прибавили шагу. Спустившись, увидели картину: Громилло, уперевшись в скалу, сжимал в руках тяжёлый пулемёт, но не стрелял. Диана стояла рядом, бледная как полотно. А в двадцати метрах от берега, медленно рассекая воду, плыло… нечто.
Это была не рыба. Это было что-то вроде гигантского, двадцатиметрового червя или пиявки. Его тело, бледно-розовое, почти прозрачное, колыхалось под водой, и сквозь кожу угадывались тёмные внутренности. На переднем конце не было глаз, только круглая, мускулистая пасть, усаженная рядами костяных шипов. Оно не проявляло агрессии, просто плыло параллельно берегу, будто что-то вынюхивая или слушая.
— Речной сверхгигант-одиночка, — сквозь стиснутые зубы процедил Николас. — Их редко видят. Обычно пассивны, если не трогать. Но если начнёт охотиться…
Мы замерли, боясь пошевелиться. Тварь проплыла мимо, не обращая на нас внимания, и скрылась за поворотом реки. Только тогда мы выдохнули.
— Вот и новые соседи, — хрипло сказал Громилло, первый раз за день.
На обратном пути мы молчали. Мир после Пробуждения открывал перед нами свои новые, пугающие глубины. И, кажется, я понемногу начинаю понимать, как в нём выжить! Осталось лишь только решить: остаться или планировать путь в одиночку?!
Глава 27. Рассвет. Часть 1
Прошёл месяц. База отстроилась заново. Стены подлатали, крыши починили. Жизнь на поверхности вошла в привычную колею: дежурства, тренировки, ремонт техники, работа в теплицах, где биологи пытались приручить новые виды съедобных растений.
Я изменился. Это было заметно по моим рукам, покрытым мозолями и мелкими шрамами; по тому, как я теперь носил оружие — не как инородный предмет, а как продолжение руки; по тому, как я мог по шелесту листьев определить, ветер это или что-то ползёт; по тому, как я перестал вздрагивать от каждого странного звука, а научился сначала слушать и анализировать.
Я всё ещё шутил. Но шутки стали более сухими, плоскими, и теперь их, кажется, вообще никто не понимал. Я всё ещё тосковал по старой жизни, по Анне, но эти мысли уже не вызывали вопросы, а приходили как тихая, привычная грусть, с которой нужно было жить дальше.
Как-то раз, во время вечернего разбора полётов (так Николас называл наши совместные обсуждения прошедшего дня), Бага вызвал нас к себе. Уже не в оранжерею, а в свой новый кабинет на поверхности — такую же аскетичную комнату, но с окном, выходящим на реку.
— Ситуация стабилизировалась, — сказал он, развалившись в кресле. — Карта обновлена. Новые угрозы отмечены, старые — подтверждены или вычеркнуты. Пора возвращаться к нашей обычной работе. У КРЭЧ, судя по перехватам, тоже кипит жизнь. Они активизировались. И у нас есть для вас задание.
Он протянул Николасу планшет. Тот пробежался глазами по тексту, лицо стало каменным.
— Серьёзно? «Рассвет»?
— Информация требует проверки, — кивнул Бага. — Если это правда, то это меняет всё. Если ложь — нужно выяснить, кто и зачем её запустил.