И это меняло всё.
Глава 34
Она сидела в центре своих покоев, окружённая шелками, переливавшимися, будто жидкое стекло, и смотрела в пустоту.
Комната была прекрасна. Здесь всё было прекрасным. Мебель — из странных металлов, мерцающих мягким внутренним светом. Стены — живые, дышащие тихими всполохами цвета. За широкими кристаллическими окнами угасало небо Люксара — фиолетовое, индиговое, как расплавленные драгоценные камни. Две луны зависли над горизонтом, проливая на её покои бледное, неземное сияние.
Но внутри у неё было пусто.
Величие давило, будто вес потолка обрушивался прямо на грудь. Красота вместо утешения становилась ловушкой. Леони лежала неподвижно, позволяя раздражению скапливаться в животе, густому и тяжёлому, как скисшее вино. Она хотела хотеть всего этого. Хотела хотеть его. Но сегодня внутри что-то треснуло.
И всё же она пошла к нему.
Потому что он дал ей выбор.
И если она не скажет ничего, не воспользуется моментом — значит, сама выбирает тишину.
А она отказывалась от этого выбора.
Леони поднялась и вышла из своих покоев.
Коридоры сияли мягким светом, полированные, будто залитые жидким серебром. Сквозь высокие окна открывался вид на бескрайние города Люксара — города, по которым она ни разу не прошлась, населённые существами, которых она никогда не встречала. Йерак двигались по залам бесшумно, не поднимая взгляд. Они всегда кланялись. Всегда держались на расстоянии.
Она была… кем для Кариана? Наложницей? Игрушкой? Собственностью?
И всё это время она не ступала дальше порога парящего дворца, мерцающего над миром, как мираж.
Он говорил, что так безопаснее. Что другие Мараки имеют врагов, что её могут использовать против него. Она верила ему. Но это не делало её менее пленённой.
Перед входом во Внутреннее Святилище она остановилась, делая глубокий вдох. Сердце билось чаще, чем она ожидала.
Внутри Кариан стоял в приёмной залы — неподвижный, без маски, впечатляющий. Он был подобен ожившей статуе: совершенный, непостижимый. И, боги, он был до боли прекрасен.
Он слегка склонил голову — едва заметно — но взгляд его не оторвался от неё.
— Ты пришла.
— Да, — ответила она.
Между ними натянулась пауза — тонкая, как раскалённая проволока.
— Тогда, — сказал он, — когда я впервые привёл тебя сюда, я спросил, что тебе нужно, чтобы быть счастливой. Ты так и не ответила.
— Я не знала, что сказать, — тихо сказала Леони. — И до сих пор не знаю.
Он ждал.
— Но я знаю одну вещь.
Его челюсть напряглась.
— Скажи. Я сделаю всё.
Она сделала шаг вперёд. Спина прямая. Голос ровный.
— Когда меня похитили с Земли… зелёные… — слова давались трудно. — Те существа...
— Дуккар, — прорезал он резко, его глаза сузились.
— Да. Они забрали меня без спроса. Причинили боль. Заперли в клетку. Я даже попрощаться ни с кем не смогла. Я оставила там всё — дом, жизнь… — её голос дрогнул. — И моего пса. Его зовут Альфи.
Выражение Кариана изменилось.
Лёгкий раскол на идеальном облике — и она увидела это. Не ярость даже — что-то древнее, опасное. Боль.
— Я не знал, — сказал он. Голос низкий, глухой.
— Я и не думала, что ты знаешь.
Стенки Святилища отбрасывали синеватые тени на его лицо. Узоры на коже — обычно спокойные — мерцали слабым волнением.
— Где он сейчас? — спросил он тихо.
— Я не знаю, — прошептала она. — Но если есть хоть малейший шанс… хоть какой-то способ… Я хочу вернуть его.
Глаза Кариана вспыхнули. Словно звезда родилась внутри зрачков.
— Дуккар заплатят за то, что сделали с тобой. Я даю слово.
— Мне не нужна месть, — сказала Леони. — Мне нужен Альфи.
Он подошёл ближе — огромный, властный. Но когда достиг её…
Он опустился на одно колено.
Наклонил голову.
Она ахнула тихо — не от страха. От изумления.
— Я найду его, — сказал Кариан. — Твоего Альфи. Клянусь кровью моего рода.
Леони сжала губы. Горло болело от того, что подступало. Не от страха.
От надежды.
Глава 35
В покоях царила тишина — только далёкое, равномерное журчание воды пробивалось сквозь живые стены, как дыхание дворца.
Кариан стоял у края Святилища, неподвижный, почти статуарный. Слова, произнесённые ею, всё ещё звенели в его сознании.
Я хочу Альфи.
Так просто. Так по-человечески.
Он должен был предвидеть это. Должен был спросить раньше. Узнать. Понять.
Но вместо этого он принёс её сюда, обложил шёлком, вниманием, наслаждением — будто роскошь могла стереть боль похищения, разлуки, потери.
И это ранило его. Не её обвинение — его собственная слепота. Она не была Маджарином. Она была человеком. Она пришла из другого мира и где-то там у нее была своя жизнь.
И всё же — он забрал её.
Не только тело.
Её прошлое. Её будущее. Её выбор.
Он не вернёт её. Не сможет. Не позволит.
Но он может дать ей то, что осталось потерянным.
Он найдёт это существо — её «Альфи».
Он обшарит галактику. Он заберёт у Дуккар то, что они украли у неё. Если ей нужны будут другие люди — он принесёт их тоже. Пусть она построит здесь свой маленький Земной угол, если это удержит её рядом. Он почувствовал её до того, как увидел.
Леони стояла в арке Святилища — словно луч света в храме тьмы. На ней была тончайшая мантия — мягкая, как дым, переливающаяся между серебром и жемчугом. Ткань ложилась на её тело так нежно, что казалось, она соткана из рассвета.
Её запах ударил по нему, накрывая волной.
Тёплый. Живой. Желанный.
Он глубоко вдохнул; жабры на его шее раскрылись инстинктивно.
— Иди ко мне, — сказал он.
Она подошла сразу.
Без страха.
Без сомнений.
Он заключил её в объятия — и его щупальца скользнули вокруг её тела, медленно, роскошно, лаская каждый изгиб, каждую линию, каждую дрожь. Ткань мантии мягко съезжала, обнажая её горячую кожу.
Её сердце стучало ровно, по-человечески, и этот стук проходил по нему электричеством.
Она тихо застонала, когда он провёл рукой по её спине — и этот звук сорвал с него самообладание. Его член напрягся, тяжёлый, пульсирующий. Голубые метки на коже вспыхнули, будто созвездия ожили на его теле.
Леони подняла к нему лицо — губы мягко приоткрылись, взгляд затуманился сладким ожиданием. Он чувствовал, как желание сжимается в животе яростным узлом. Один из его тонких щупалец поднялся… и коснулся её губ.
Она раскрылась. Приняла его.
И то, как она выглядела — его человеческая женщина, сосущая нежно, медленно, смотря прямо в его глаза — свело