Он не мог.
Её запах был слишком близко. Даже подавленный, даже отфильтрованный — он будил внутри него что-то низкое и горячее. Нежелательное. Отвлекающее.
Его рука сжалась в кулак.
Соберись.
Он отдал последний приказ — на этот раз тоном, не оставляющим сомнений.
И дверь сомкнулась между ними.
Он постоял ещё мгновение в коридоре, снова один.
Только… это ощущалось уже не так, как раньше.
Глава 20
Дверь закрылась с тихим шипением.
Она осталась внутри — одна, изолированная, принадлежащая ему.
Он — снаружи.
Поначалу он задержался лишь затем, чтобы прислушаться. Всего на миг.
И тогда он услышал.
Сначала — почти ничего. Лёгкий шорох ткани. Мягкие шаги босых ног по композитному полу. Один вдох… затем второй.
Но этот вдох сорвался.
За ним последовали странные, тихие звуки — прерывистые, ритмичные. Частое дыхание. Стоны.
Кихин застыл.
Его тело замерло так, как умеет замирать только воин хвороков: полностью, без остатка. Дыхание остановилось, чувства обострились до предела, каждый сигнал анализировался с холодной, боевой точностью.
Что она делает?
Сквозь запечатанную дверь прорвался тихий, надломленный всхлип. Затем — приглушённое всхлипывание. Потом снова стон… но уже не такой, как раньше.
Это не было похоже на удовольствие. Нет.
В этом звучало нечто иное. Более глубокое. Тяжёлое.
Боль.
Звук усилился — сырой, рваный, наполненный тем, что невозможно скрыть.
Потом ослаб.
Растворился.
И, наконец, исчез.
Кихин стоял неподвижно, пульс оставался ровным. Он пытался осмыслить бурю, только что разразившуюся по ту сторону стены.
Это была… печаль?
Вот так она звучит у людей?
Он никогда не слышал, чтобы кто-то скорбел подобным образом.
Даже на аукционных платформах, где продавали тела, ломали разумы и гасили жизни цифрами и ставками. Он видел крики. Видел ярость. Видел слёзы.
Но это…
Это отзывалось болью.
В этом было что-то резонирующее, цепляющее — то, чему он не мог дать названия.
Она не была в опасности. Он бы почувствовал это сразу. Она больше не боялась.
Она горевала.
Переживала. Перерабатывала.
И внезапно — почти нелепо — в нём возникло желание пойти к ней.
Открыть дверь. Войти внутрь. Положить руку ей на плечо. Заговорить тихо, даже понимая, что она не поймёт слов.
Утешить её.
Это слово застряло в груди, чужеродное, тяжёлое.
Ни одно существо прежде не вызывало в нём подобного импульса — ни соратник, ни союзник, ни любовник.
Никто.
И всё же…
Его ладонь почти коснулась панели.
Нет.
Он стиснул челюсть.
Так не должно быть.
Он — её хозяин, не утешение. Он не причинит ей вреда, но и мягкость не станет подменой порядка. Она должна понять: дисциплина и подчинение дают устойчивость. Безопасность.
Он не был жесток.
Но он был твёрд.
И всё же мысль вернулась вновь...
Пойди к ней.
Коснуться ее. Дать понять, что она не одна.
Кихин задержал взгляд на двери, застыв в этом мгновении.
И тут...
В шлеме резко прозвучал сигнал связи.
Приоритетный код.
Он моргнул, заставляя себя сосредоточиться.
По визору пробежал мигающий знак.
Кроллы.
Преследующие суда. Немедленно.
Он сделал один глубокий выдох через респиратор, очищая фильтры от едва уловимого, тёплого запаха её кожи.
Воздух снова стал холодным.
Стерильным.
Наполненным долгом.
Кихин развернулся.
И направился к рубке управления.
Глава 21
Кабина пилота закрылась за ним с мягким шипением.
Кихин двигался точно и выверенно — каждый шаг отточен, каждое движение доведено до автоматизма инстинктом и многократным повторением. Воздух внутри был прохладным, отфильтрованным, пропитанным стерильным запахом сплавов и топлива.
Он опустился в командное кресло и прижал ладонь к консоли.
Голографический дисплей вспыхнул, поднимая над интерфейсом полупрозрачные символы и объёмные проекции — словно призрачный свет. За кормой Ликсай зажглись красные сигналы противника, сходясь широкой дугой и стремительно сближаясь.
Перехватчики Кроллов.
Дюжина.
Его нашли.
Это могло означать только одно.
Орокины — ублюдки, заплатившие ему за устранение посла Эркина, — продали его. Слили координаты Кроллам за более высокую цену. Кихин всегда знал, что Орокины — бесчестные торговцы наживой, но не ожидал предательства так скоро. Тем более — пока он всё ещё находился в той же галактике, что и торговая станция.
Он стиснул бронированный кулак на рычаге тяги.
Неважно.
Умирать сегодня он не собирался.
Ликсай не был боевым кораблём. Это был скрытный крейсер — созданный для проникновения, эвакуации и ухода от преследования. Лёгкий. Быстрый. Почти невидимый — в правильных руках.
А руки у него были именно такие.
Он отключил автопилот и полностью перешёл на ручное управление. Корабль откликнулся мгновенно, мягко завибрировав под ним, словно живое существо.
Погоня началась.
Кихин резко увёл корабль вниз, направляя его к изломанному пространству ближайшего астероидного поля. Это был риск — необработанный металл и дрейфующие обломки могли разорвать их так же легко, как и плазменный луч. Но это было лучше, чем открытый космос.
Ликсай содрогался, лавируя между вращающимися глыбами, прокладывая тонкий, словно лезвие, путь сквозь хаос. Кроллы не отставали. Адаптивные. Упрямые. Он чувствовал, как они сжимают строй позади него, словно тиски.
Он отдал голосовую команду:
— Перенаправить всю мощность на гиперпривод. Начать зарядку.
Подтверждающий импульс отозвался в шлеме.
Гиперпривод начал прогреваться, вытягивая энергию из всех резервов, из всех вспомогательных систем. Освещение в кабине потускнело, пока корабль собирал всё, что мог, для одного — побега.
Нужно было всего несколько ударов сердца.
Но эти секунды тянулись, как вечность.
И тут...
Удар.
Корабль резко тряхнуло, когда плазменный заряд врезался в кормовую обшивку. Из консоли вырвались искры. Сирены взвыли.
Кихин стиснул зубы и увёл корабль влево. Следующий выстрел задел нижние стабилизаторы — сильнее, резче. Щиты рухнули. Предупреждающие сигилы вспыхнули по всему голографическому дисплею.
Повреждения критические.
Слишком серьёзные.
Ещё одно попадание — и ядро могло дать трещину.
Давай же.
Гиперпривод был почти готов. До завершения зарядки оставались считанные секунды.
Последний залп прошёлся мимо кабины — так близко, что опалил внешние пластины.
А затем...
Консоль вспыхнула.
Гиперпривод: ГОТОВ.
Кихин ударил по активации.
Ликсай рванул вперёд, когда включилось гиперпространство. Пространство исказилось. Свет согнулся. Время дрогнуло.
И в одно мгновение Кроллы исчезли.
Он медленно выдохнул.
Они ушли.
Пока что.
Но когда корабль вышел из гиперпространства и вернулся к обычной скорости, голодисплей заполнился новыми оповещениями. Критические повреждения систем. Нарушение целостности корпуса. Системы охлаждения работают на пределе.
Опасность миновала — но цена была высокой.
Он быстро, чётко считывал показатели.
Ликсай был ранен.
Тяжело.
В таком состоянии он не смог бы уйти от преследования во