Выбора не было.
Кихин вызвал звёздную карту и задал фильтр по обитаемым мирам.
Одна точка тут же выделилась пульсирующим маркером.
Анакрис.
Затенённая, опутанная штормами планета на краю Пространства Корта. Плотная атмосфера. Жёсткий ландшафт. Враждебная среда.
Обитаемая.
Налгары.
Он знал их.
Кровопийцы. Воинственная раса. Чрезвычайно опасная. Вид, созданный для выносливости и войны, с племенной иерархией, жестокими внутренними конфликтами и тягой к насилию, почти ритуальной по своей природе.
Его там не ждали.
Но был шанс, что они не станут задавать лишних вопросов — если он сам их не спровоцирует.
Анакрис обладала пригодным для дыхания воздухом, пресной водой и, что важнее всего, достаточной изолированностью, чтобы в ней можно было исчезнуть — хотя бы на время.
Он задал курс.
Когда Ликсай развернулся в сторону тёмной планеты, окутанной туманами и грозами, Кихин позволил себе одну — последнюю — мысль о человеческой девушке, всё ещё запертой в своих покоях за его спиной.
Она не имела ни малейшего представления, на какой мир они спускались.
Впрочем… он тоже.
Не до конца.
Он подтвердил маршрут последней командой.
Корабль лёг на траекторию, направляясь к тёмно-синему шару вдалеке.
Кихин откинулся в кресле, и его мысли снова, против воли, вернулись к человеку, запертому в каютах позади него.
Она будет напугана. Дезориентирована. Возможно, ранена после ударов.
Но жива.
А теперь они летели к миру, столь же опасному, как тот, что остался позади. А может — и куда более опасному.
Это не имело значения.
Он был Хвороком.
И не просто Хвороком.
Он был Искари — элитным воином, чьё имя вызывало страх по всей галактике. И… вполне возможно, последним из своего рода.
Среди Искари за ним давно закрепилась репутация одержимого и упрямого. Искари с рождения были жесткими, независимыми, выточенными для выживания. И из всех них он был одним из самых опасных.
Именно поэтому правящий совет снова и снова выбирал его для самых смертельно опасных заданий — отправляя на удалённые миры, где выживали лишь те, кто сочетал в себе изобретательность и беспощадность.
Теперь его навыки вновь должны были пройти проверку.
Для этого он и был создан.
Чтобы защищать.
Чтобы убивать.
Оказавшись на поверхности, он не сомневался ни в своей способности выжить… ни в том, что сможет защитить свою человеческую самку.
Оставалось лишь одно.
Добраться туда живыми.
Глава 22
Она лежала на чём-то, отдалённо похожем на кровать, уставившись в сплошную плоскость металлического потолка над собой.
Комната была тихой.
Слишком тихой.
Никакого гула движения. Ни далёкого шума города. Ни мягкого шороха деревьев за окном — окон здесь, разумеется, не было. Только тишина… и редкий, глухой пульс систем корабля, механическое сердцебиение, смысл которого она не могла распознать.
Платье, которое дал ей инопланетянин, облегало тело, словно вторая кожа. Слишком мягкое. Слишком тёплое. Слишком… чертовски удобное — и от этого злилась ещё сильнее.
Она ненавидела, как приятно оно ощущалось. Ненавидела, что ткань не царапала, не жала, не душила. Она двигалась вместе с ней. Переливалась, словно жидкость.
Сильвии хотелось сорвать его с себя — хотя бы затем, чтобы почувствовать, что у неё всё ещё есть выбор.
Стены были цельными, гладкими. Ни ручек. Ни панелей управления. Ни единой щели. Только плавные изгибы и мягкий, ровный свет — как внутри бесконечной, спокойной машины.
Она была одна.
Запертая, как вещь.
Спрятанная.
Принадлежащая.
Желудок неприятно сжался при мысли о нём — о той высокой, закованной в броню фигуре, которая излучала опасность и контроль, не произнося ни слова. Он не бил её. Даже не поднял руку. И по сравнению с теми другими существами — теми, кто вырвал её с Земли, кто лапал, оценивал, выставлял на торги — он обращался с ней почти… хорошо.
Но это не означало, что он видел в ней равную.
Даже близко — нет.
Никакой попытки говорить. Ни жеста понимания. Только молчаливые приказы и этот пугающий взгляд из-за шлема. Ему нужно было подчинение — и только. Очередной объект, который следовало контролировать, кормить, одевать, перемещать по своему усмотрению.
Сильвия сжала кулаки, впиваясь пальцами в поверхность ложа. Злость под кожей пульсировала уже сильнее страха.
Хорошо. Хочешь бой? Ты его получишь.
Она не позволит этому сломать себя.
Она приспособится. Научится. Выстоит — как всегда делала. Она была практичной. Рациональной. Умеющей держаться за реальность. Даже если её мир треснул и швырнул её в звёзды, она всё равно переживёт это.
Инопланетяне существуют. Целые цивилизации.
Всё это — правда.
Мысль всё ещё казалась невозможной. Но происходящее не оставляло сомнений.
Ей нужно будет найти способ общаться. Дать понять, что она — не просто тело. Не просто существо, которое можно кормить, одевать и удерживать под контролем.
Она изменит правила игры.
Как-нибудь.
Это первое слабое пламя решимости только начало собираться в её груди, когда корабль содрогнулся.
Ложе под ней завибрировало. Пол дёрнулся. Через стены прокатился глубокий, протяжный стон — словно что-то древнее, огромное разрывали на части.
Она резко приподнялась.
— Что за…
Корабль рванул сильнее.
А потом...
Кровать ожила.
Из корпуса беззвучно выскользнули фиксаторы, обхватив запястья, щиколотки, талию. Гладкие. Холодные. Совершенно бесшумные. Инопланетная технология — без острых краёв, без видимых замков.
Просто захват.
Плотный. Абсолютный.
Она закричала.
— Эй! Нет — нет-нет-нет! Отпустите меня! Что это вообще такое?!
Ответа не было.
Ограничители держали крепко. Не больно — но полностью лишая тела подвижности. Она не могла даже повернуть запястья.
Это он? Он это сделал?
Но нет — он не появился. Ни тёмной фигуры. Ни тихого шага за дверью. Она была одна.
Тогда почему?
Корабль снова простонал. Где-то над ней что-то глухо ударило. Металл зазвенел — звук нагрузки, напряжения… возможно, разрушения щитов.
— О боже…
Она дёрнулась, паника прорезала мысли острым лезвием.
— Так я умру?
Никто не ответил.
Она была одна. Пристёгнутая к инопланетной кровати. Не понимая, что происходит. Не зная, развалится ли корабль на части. Не зная, догадывается ли вообще этот бронированный монстр, что она сейчас зафиксирована вот так.
Только что она злилась.
Теперь — ей было по-настоящему страшно.
Сильвия рвалась из ограничителей — отчаянно, бесполезно. Горло сжалось, и следующий крик сорвался уже на изломе:
— Пожалуйста… кто-нибудь…
Но вокруг не было никого.
Только дрожь корабля.
И тошнотворное осознание, что контроля у неё больше нет совсем.
Глава 23
Ликсай умирал.
Дым с шипением вырывался из треснувшей панели, пока Кихин бился с управлением, его закованные