Но я всё ещё вижу, как поднимается и опускается его огромная грудь. Всё ещё слышу тяжёлое дыхание. Я не могу отвернуться. Не могу закрыть глаза. Каждый инстинкт орёт — отвернись, свернись в углу, притворись, что этого нет.
Но я заставляю себя смотреть.
Смотреть.
Быть свидетелем этого ужаса.
Потому что кто-то должен. Потому что никто не должен страдать в одиночку.
Газ продолжает литься, безжалостно. Дыхание Рыцаря становится всё более рваным, каждый вдох — влажный, хриплый, от которого по коже бегут мурашки. Сколько они ещё будут держать это, прежде чем он умрёт?
— Пожалуйста, — шепчу я, прижимаясь лбом к стеклу. — Пожалуйста, остановитесь.
Словно в ответ на мою мольбу, сопла в потолке с шипением закрываются. Сирены резко обрываются, оставляя после себя звенящую тишину. Аварийные огни гаснут, возвращая нас под беспощадный флуоресцентный свет.
Долгую секунду ничто не движется. Рыцарь остаётся на коленях, удерживаемый вертикально только цепями. Я задерживаю дыхание, вслушиваясь, ловя любой признак жизни из камеры напротив.
— Давай… — шепчу я. — Дыши. Пожалуйста, дыши.
И словно он меня услышал, грудь Рыцаря резко расширяется в судорожном вдохе. Цепи гремят, когда он кашляет.
Он жив.
Блядь, он жив.
— Я вытащу тебя отсюда, — говорю я тихо. — Я ещё не знаю как, но вытащу. Клянусь.
Это не пустые слова.
Призраки идут за мной.
И когда они придут — за всё придётся заплатить.
Глава 25
ВИСКИ
Двигатель квадроцикла ревёт подо мной, когда я выжимаю из него всё до последнего, рву по снегу и грязи. Глаза без остановки сканируют местность — мы всё ещё держимся по следу Призрака. Холодный ветер хлещет по лицу, но я почти не замечаю этого.
Я думаю только об одном — найти Айви.
А потом я разорву Валека на ёбаные куски.
— Есть что-нибудь? — голос Тэйна трещит в комме у меня в ухе.
— Пока нихрена, — рычу я, злость распирает грудь. — Какого чёрта Призрак так быстро двигается пешком?
— Он не думает, — вклинивается Чума, голос холодный и клинический, как всегда. — Он просто следует инстинктам. Чистый звериный альфа-драйв. Он приведёт нас прямо к ней.
Я сжимаю зубы, ненавидя, насколько Чума прав. Призрак может быть диким зверем, но сейчас его инстинкты работают лучше всей нашей навороченной техники. Руки сильнее сжимают руль, когда в голове всплывает момент, как я повёлся на трюк Валека.
Тупо. Так блять тупо.
— Там! — окрик Тэйна выдёргивает меня из мыслей.
Я следую за его жестом и вижу это. Огромные отпечатки армейских ботинок в снегу, ведущие к железнодорожным путям вдалеке.
Мы вжимаем газ, сокращая дистанцию. Подъезжая к путям, я с неприятным чувством понимаю — направление слишком знакомое.
— Эти рельсы, — бормочет Чума, озвучивая мои мысли. — Они ведут к аутпосту у границы с Вриссией.
— Ну конечно, блядь, — выплёвываю я, ярость закипает в животе.
Голос Тэйна натянут до предела.
— Валек никогда раньше не питал любви к Вриссии. С чего вдруг сейчас? Есть шанс, что он вёз её к безопасной зоне у границы.
— Да мне насрать на его мотивы! — огрызаюсь я, резко поворачиваясь к нему. — У него Айви — и это всё, что имеет значение. Прости уж, что я не доверяю его сраному змеино-ублюдочному заду после того, как он меня отравил.
Мы замолкаем, напряжённо следуя по следам. Единственные звуки — рёв моторов и хруст снега и грязи под колёсами. Мысли несутся вскачь, снова и снова прокручивая момент, когда я ослабил бдительность. Я был слишком занят Айви, слишком доволен собой.
А Валек играл мной, как на чёртовой скрипке.
— Ты слишком себя грызёшь, — голос Тэйна врывается в поток самоненависти, будто он читает мои грёбаные мысли. — Валек обвёл нас всех.
Я хохочу — резко, горько.
— Ага, но именно я — тот идиот, что повёлся на его «связь» и прочую херню. Я должен был понять. Должен был знать, что ему плевать на кого угодно, кроме себя.
— Нам всем следовало это понять, — добавляет Чума, неожиданно мягко. — Валек всегда был дикой картой. Мы расслабились.
— Охуенно это ей сейчас помогает, — бурчу я и ещё сильнее выжимаю газ.
Мы едем дальше молча. Пейзаж размывается, след тянется бесконечной линией через дикую местность. Постоянная вибрация квадроцикла делает мышцы деревянными, яд всё ещё жжёт и ноет в животе, но мне плевать. Физическая боль — ничто по сравнению с узлом вины и ярости внутри.
Рельсы выводят нас к краю долины, и я резко бью по тормозам, увидев, что внизу. Сердце почти останавливается.
Поезд сошёл с рельсов. Дым и пламя валят из искорёженных вагонов.
Но не это приковывает взгляд.
Вриссийские солдаты кишат вокруг, как муравьи на рассыпаном сахаре. Их зимний камуфляж почти сливается с белизной ландшафта. Гладкие ховеркрафты, созданные для такой местности, носятся туда-сюда, вздымая тучи снега.
— Ебать меня… — выдыхаю я, живот сводит узлом.
Тэйн уже достал бинокль и сканирует хаос внизу. Его челюсть сжимается — я понимаю, что всё хреново, ещё до того, как он открывает рот.
— Они их взяли. Айви, Призрака и Валека.
Я вырываю бинокль из его рук, игнорируя раздражённый звук. Руки дрожат от чистой, неразбавленной ярости и адреналина, пока я отчаянно ищу Айви среди этого ада.
Вот она.
Кровь леденеет, когда я вижу, как её безвольно грузят в один из ховеркрафтов. Длинные рыжевато-каштановые волосы свисают, скрывая лицо. Она не шевелится.
— Эти ёбаные сукины дети! — рычу я, швыряя бинокль обратно Тэйну. Я газую, готовый сорваться вниз в долину и устроить ад.
Рука Тэйна сжимает моё плечо — железно, намертво.
— Стоять, Виски.
Я разворачиваюсь к нему, оскалившись.
— Ты охуел? «Стоять»? У них Айви! Наша ёбаная омега!
— Я знаю, — отвечает Тэйн тихо, сдавленно. — Но мы не можем просто ломануться туда сломя голову… Нам нужно держаться на расстоянии, идти по следу. Понять, куда они её везут.
— Ты совсем ебанулся?! — шиплю я, бешено размахивая рукой в сторону долины. — Они грузят её прямо сейчас! Нам надо действовать!
Холодный голос Чумы разрезает мою ярость.
— Тэйн прав. Если атакуем сейчас, рискуем потерять их окончательно. Лучший вариант — проследить до точки назначения.
Мне хочется спорить. Послать их обоих нахуй. Каждая клетка тела орёт, требуя рвануть вниз и вытащить Айви. Но рациональная часть мозга — маленькая, злая,