Я тяну за одну из тонких проволочек, и драгоценные камни в форме слезинок переливаются на свету.
— От Авиэля? — я вздыхаю.
— Наш друг затеял игру, — улыбается она.
— Кстати, о... — я прикусила губу и выпалила, — Ты думаешь, меня разыгрывают? — Я не знаю, почему спрашиваю; что — то во мне нуждается в том, чтобы выразить словами мучительное сомнение, от которого я, кажется, не могу избавиться.
Алесия вздыхает:
— Послушай, Адора, в любых отношениях всегда есть такая возможность, верно? Но нельзя позволять страху удерживать тебя от того, чтобы рискнуть. Наслаждайся моментом, пока он есть. Возможно, это не продлится вечно, но если ты не дашь ему шанс, ты никогда не узнаешь, что могло бы быть. — она тепло улыбается мне.
— Я рада, что он пригласил тебя на свидание сегодня вечером; ты буквально каталась на американских горках от эмоций. Ты этого заслуживаешь.
Я вздыхаю немного легче, зная, что всегда могу доверять Алесии, она искренна со мной.
— Спасибо, — говорю я, благодарно обнимая ее,
Она крепче сжимает меня в объятиях и шепчет:
— Благодари Авиэля, а не меня.
Я поднимаю глаза и не могу сдержать улыбку, когда поднимаю подбородок и смотрю на него, обнаруживая, что он прислонился к стене дальше по коридору, любуясь мной в моем новом платье.
Алесия поворачивается вместе со мной. Авиэль выглядит потрясающе в элегантном темном смокинге от Армани, элегантной рубашке бордового цвета и бордовом платочке для кармана; его волосы с достоинством зачесаны назад. Его внешность излучает ошеломляющий магнетизм, притягивая меня и в то же время приковывая к месту.
Алесия наклоняется и шепчет:
— Тебе действительно нужно охмурить его, так что иди и приведи его...
Прежде чем я успеваю ответить, она подталкивает меня вперед, в сторону Авиэля.
Он устремляет на меня взгляд, от которого по моим венам пробегает электрический ток.
Сделав глубокий вдох, я подхожу к нему и бормочу:
— Привет, — я смотрю на него снизу вверх, — я хорошо выгляжу?
Он делает шаг вперед и кладет руку мне на поясницу. Мое тело дрожит от его близости, влажность воспламеняет мое естество. Его глаза осматривают меня с головы до ног, когда он протягивает руку и берет меня за руку. Его губы приоткрываются, и на его лице появляется захватывающая дух ухмылка.
— Я бы хотел немного большего обзора, — он наклоняется вперед и шепчет мне на ухо. — Но в этом платье... оставлю тебе возможность произвести впечатление, не прилагая особых усилий, — он выдохнул почти благоговейно.
Рядом с нами появляется Алесия.
— Пусть возвращается домой к двенадцати. — она строго указывает пальцем, но дерзкая улыбка выдает ее.
— Что, ты имеешь в виду, в мой дом? — спрашивает он без промедления, приподнимая бровь. — Мы вернемся раньше, чем ты успеешь оглянуться. А пока закажи все, что захочешь.
— Желаю всем хорошо провести время, — говорит она, не медля ни секунды, прежде чем удалиться в комнату для гостей.
Как только она уходит, Авиэль замирает, его улыбка становится немного кривой. Он хватает меня и снова шокирует, захватывая мои губы с силой и убежденностью, от которых у меня перехватывает дыхание. Я таю в его объятиях, и мир вокруг нас исчезает. Его губы оставляют огненный след на моей шее, посылая волны удовольствия по всему телу. Он целует меня до глубины души, не подавая никаких признаков смягчения, его пыл только растет, когда он заявляет на меня права, страстно демонстрируя свое превосходство. Когда он, наконец, отрывается от нашего поцелуя, я чувствую себя измотанной его силой.
Некоторое время он пристально изучает меня, и я теряюсь в бездонных глубинах его глаз. Он крепче сжимает мою талию, и его глаза темнеют, словно предупреждая, что это еще не все. Мгновение спустя чары рассеиваются от его нежной улыбки.
— Пойдем?
— Пойдем, — говорю я, мои ноги все еще дрожат от наших яростных объятий.
Авиэль обнимает меня за талию и выводит из дома к своему элегантному седану. Мы привлекаем к себе пристальные взгляды прохожих, когда рука об руку входим в очаровательное маленькое итальянское местечко, расположенное в самом центре города.
Атмосфера заведения наполнена теплом при свечах, а теплый желтый свет отбрасывает искрящиеся блики на стены, отделанные белой штукатуркой и необработанным кирпичом, а многовековая кирпичная кладка придает ему характер и очарование. Авиэль ведет себя как истинный джентльмен на протяжении всего нашего не — свидания, и за тарелкой сочных креветок и бокалами белого вина он продолжает изучать меня.
В какой — то момент, смазывая губы ликером, я в конце концов рассказываю ему о том, как Алесия воспитывала меня после того, как наши родители погибли в автокатастрофе. Ей пришлось бросить школу и искать для нас дешевое жилье, работая на двух работах, чтобы прокормить нас. Проект по строительству жилья, над которым я работал, был так важен для меня, потому что он должен был помочь таким же уязвимым семьям, как наша.
— Чтобы облегчить жизнь, — отвечаю я, проводя пальцем по краю своего бокала, — наверное, это был своего рода способ отработать карму.
Авиэль смотрит на меня с определенным выражением в глазах. В этот момент его взгляд кажется слишком пристальным, и я чувствую, как мне становится тепло под его взглядом.
— У тебя прекрасное сердце, — говорит он тихо.
Я выдыхаю от его любезного комплимента, совершенно сбитая с толку.
Его слова мягко согревают мое сердце, и я чувствую, как во мне просыпается что — то еще, помимо влечения, восхищения или уважения — это эмоция более глубокая, чем все они вместе взятые.
— Итак, у тебя есть прошлое? — спрашиваю я его. — Кроме... — я показываю на его татуированные руки.
Я узнаю, что, хотя они с отцом поссорились, он не желал ему зла. Он никогда не знал своей матери — факт, который, казалось, преследовал его больше, чем он когда — либо признавал. Он впервые рассказывает мне о своем прошлом. Он менял внешность и переезжал каждые тридцать лет, потому что было время, когда враждебно настроенные люди пытались выследить его, заметив, что он не стареет. Это было давно, но он этого не забыл. Это самое большее, что он когда — либо рассказывал мне о своем прошлом, и я начинаю лучше понимать, почему он такой, какой есть.
— Значит, ты никогда не был влюблен? — это мой последний вопрос.
— У меня нет сердца, что делает вас, людей, способными на то, что вы называете любовью, — стоически отвечает он, глядя на меня через стол полуприкрытыми глазами.
— Ты действительно в это веришь? — я продолжаю.
Он