— Если вы по какой — либо причине не заплатите вовремя, с вас ежедневно будет взиматься пятьдесят процентов.
Она кивает, и я протягиваю ей ручку. Я внимательно наблюдаю за тем, как она заполняет бланки. Бумага шуршит, когда она водит по ней ручкой, ее дыхание учащенное и неглубокое. Она очень сосредоточена, выводя буквы, прежде чем вернуть мне подписанный экземпляр.
Я улыбаюсь ей, и она выглядит немного напряженной, но пытается улыбнуться в ответ.
— Ах, ты забыла про обратную сторону, — лукаво говорю я, презрительно морща нос и возвращая ей бумаги.
С ее губ срывается тихое, но отчетливое ругательство, прежде чем она поспешно подписывает и обратные стороны.
Дурак.
— Готово, — резко говорит она и с дерзким видом протягивает мне контракт обратно, и я не тороплюсь с ним, просто чтобы продлить этот момент. Ее взгляд чуть ли не прожигает дыры в листе, пока она в отчаянии ждет моей подписи.
— Ты сильно рискуешь, учитывая, что операция может пройти не так, как ты хочешь, — подчеркиваю я снисходительно и с легким оттенком предупреждения.
Она прищуривает глаза и сжимает кулаки, как будто сдерживается, чтобы не отчитать меня. Очень жаль, но я бы с удовольствием на это посмотрел.
— Я знаю, но моя сестра — боец, — сухо отвечает Адора, ее рука дрожит, когда она сжимает сумку.
Наши взгляды встречаются на несколько мгновений, и я, наконец, говорю медленно и ровным голосом.
— Как ни борись с этим, никто по — настоящему не победит смерть, Адора.
— Я полна решимости попытаться, — говорит она тихим, но твердым голосом.
Мои губы почти расплываются в улыбке, но я прогоняю это чувство прочь. Я киваю и решаю позволить ей победить меня в этой словесной перепалке.
— Моя ассистентка проводит вас и обо всем позаботится для вашей сестры. — сказав это, я, наконец, ставлю свою подпись на бумаге.
Она вскакивает на ноги и вытирает ладони о штаны. Тяжесть, которую она несла, исчезла, и я чувствую в ней едва заметную перемену, теперь ее аура полна облегчения. Семя неуверенности, которое я пытался посеять, не пустило корней, и она не собиралась отказываться от своей сестры. Забавная вещь — эти человеческие братские и сестринские обязательства. Я никогда не смогу оценить их по достоинству, поскольку они кажутся мне более тяжкими, чем что — либо другое. Но моя гостья сейчас уходит, и в ближайшие дни у меня будет больше времени, чтобы присмотреться к ней получше.
— Еще раз спасибо, мистер...
— Авиэль. — произношу я, и мой взгляд, возможно, задерживается на ней на мгновение дольше, чем нужно, когда я произношу свое имя. — Пожалуйста, зови меня Авиэль.
Глава 6
Адора
В сотый раз мой взгляд блуждает по комнате ожидания, останавливаясь на скудной мебели, стенах, выкрашенных в призрачно — серый цвет, на фоне разбросанных повсюду стопок устаревших журналов.
Сквозь единственное заиндевевшее окно я могу разглядеть унылое серое небо, пепельного оттенка на фоне белоснежных зданий из известняка, украшенных полузамерзшими виноградными лозами, чьи усики припорошены легким снежком.
Алисия находится в операционной уже несколько часов, и мое беспокойство растет с каждой минутой.
Вздохнув, я снова пытаюсь просмотреть лежащие передо мной заявки на финансирование. Я захватила с собой портфолио своих проектов, думая, что, возможно, смогу добиться какого — то прогресса в проекте, но мысленно я понимаю, что это все бесполезно. Все, что мне удается сделать, — это перечитать формы, которые я отправлю в Housing for Humanity, Green Builders и Инициативу по обновлению сообщества.
Пока я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на стоящей передо мной задаче, я ощущаю чье — то присутствие, нависшее надо мной, и волосы у меня на затылке встают дыбом от предвкушения. Прежде чем я успеваю поднять глаза, до меня доносится голос бархатного тембра, от которого по спине пробегают мурашки.
— Я подумал, тебе это может пригодиться.
Я осторожно поднимаю взгляд и вижу фигуру Авиэля, стоящего надо мной в импровизированной комнате ожидания и смотрящего на меня сверху вниз прищуренными черными глазами — такими темными, что, кажется, они поглощают весь свет вокруг.
Судя по всему, он принес с собой пластиковый стаканчик с дымящимся кофе, его крепкий аромат перебивал больничный запах в комнате, принося ощущение комфорта. В животе у меня урчит от голода, но мысль о том, чтобы съесть или выпить что — нибудь прямо сейчас, никак не влияет на мой аппетит. Должна признать, компания — приятное развлечение, поскольку я с нетерпением ждала новостей о своей сестре.
— Спасибо, — торопливо бормочу я, заставляя его улыбнуться, мой взгляд лишь на мгновение задерживается на длине и остроте его клыков, прежде чем я быстро отвожу его. В этой улыбке есть что — то одновременно и манящее, и предостерегающее, пробуждающее во мне непонятные чувства, как будто что — то тихо скрывается под завесой его спокойного фасада.
Авиэль высокий, с темными волосами, у него выразительные черты лица, пронзительные, почти черные глаза и острые скулы. Он широкоплечий, его тело с рельефной мускулатурой, кожа фарфоровая и гладкая. Все его тело, от шеи до торса, покрыто татуировками с закрученными узорами и существами, как реальными, так и мифическими, наиболее заметными из которых являются черно — алые змеи, обвивающие шею и грудь. Я бы узнала этого человека из тысячи, поскольку во время нашей первой встречи он был без рубашки.
Без сомнения, он — произведение искусства.
Сегодня видны только татуировки на его руках, остальные скрыты под строгим, сшитым на заказ костюмом от Brioni и бордовой рубашкой.
Он поднимает руку и проводит пальцами по своим идеально уложенным волосам цвета воронова крыла — и они падают назад, обрамляя его лицо непринужденным, но в то же время обдуманным движением.
— Как ты справляешься с дыханием смерти? — спрашивает он с беспечностью, которую я не могу понять. Для мужчины, сплошь покрытого татуировками, его поведение одновременно и соблазнительно утонченное, и вызывающее, пленительное и грубое.
— И это, по — твоему, разговор в приемной? — ощетиниваюсь я, неловко ерзая на стуле. Но я ловлю себя на том, что делаю глубокий вдох, желая насладиться ароматом, который так полно окутывает его: сладкие ноты тлеющего табака, приправленные экзотическими специями, наполняют воздух и оседают в моих легких.
— Смерть повсюду вокруг нас, — бойко говорит он. — Почему бы не поговорить об этом?
— Да, но если моя сестра умрет, то это будет не от недостатка сердца, — напоминаю я ему твердым голосом.
— Смерть неизбежна, — произносит он с загадочной торжественностью, — но в то