— Полгода⁈ Помилосердствуйте, да преподаватель нужен ещё вчера. Либо я вернусь к практике…
— Не надо, Фёдор Игнатьевич, мы ещё ту ситуацию до конца не решили. Будет вам преподаватель завтра, самый лучший.
Обнадёжив таким образом господина ректора, я накинул пальто, вышел из академии и свистнул извозчика.
— На Побережную!
— Побережная большая.
— Академию знаешь?
— Как не знать. Садитесь.
Вскоре я впервые увидел заведение конкурентов. Ну что сказать… Впечатлило. Модерново, строго, прямые резкие линии. Вот буквально на улице стоишь, смотришь и понимаешь уже на чувственном уровне, сколь много всего придётся выучить, как это тяжело будет, как тебе тут не рады, и что лучше всего было бы уехать домой, поставив крест на образовании.
— Вам куда? — процедил злой, замёрзший, но при этом безукоризненный, будто из пластика отлитый швейцар у входа.
— Я по вопросу трудоустройства.
— Назначено?
— Да.
Мы с швейцаром долго смотрели друг другу в глаза. В его взгляде читалось: «Я же знаю, что ты врёшь!». В моём: «А как ты проверишь? Ты швейцар». И он вздохнул, открыл передо мной дверь.
Внутри сцена повторилась с охранником. Здесь мне выделили провожатого и отконвоировали в отдел кадров, по-местному — в канцелярию. Там чопорные затянутые в корсеты дамы смотрели на меня, как на вошь. Однако дали написать заявление.
— Рекомендации потрудитесь предоставить. У нас, вообще-то, самые лучшие преподаватели, конкурс очень большой.
— Ой, я так волнуюсь, так волнуюсь… Ну вот, кляксу посадил.
— Перепишите…
Разобравшись с заявлением, я вышел и уже без конвоя прогулялся по коридорам, насвистывая. Чувствовалось, что денег тут действительно больше. Ремонт свеженький, стен касаться страшно. Одна из дверей была приоткрыта, из-за неё доносился женский голос:
— Разумеется, с открытием под Белодолском магического источника можно не беспокоиться о землетрясениях, однако тектонический раздел магии включён в образовательную программу и будет на экзамене, а следовательно…
— Да вас уволят скоро, — оборвал голос из зала. — Говорил же вам, нельзя было меня на пересдачу отправлять. А теперь ещё и тектоника эта ваша неактуальная.
Я заглянул внутрь. Увидел полсотни самодовольных студентов, смеющихся на женщину лет сорока с плюсом, с невзрачной причёской и круглыми очками. Она, судя по лицу, изо всех сил старалась не плакать. Во имя этой же цели сжимала кулаки. Дорогого стоит, дожив до таких лет сохранить чуткую и ранимую душу.
— Доброго вам дня, — сказал я.
На меня посмотрели.
— Вы кто? Чего изволите? — резко спросила преподавательская женщина, заработав у меня ещё пару призовых баллов.
— Я — Александр Николаевич Соровский, преподаватель многообещающей дисциплины магии мельчайших частиц, владелец земли, на которой был открыт означенный источник, герой, спасший из поражённой источником деревни местных жителей и вообще всесторонне замечательный человек.
Студенты издали дружное «о-о-о», глядя на меня с любопытством.
— Я — Диана Алексеевна Иорданская. Чего желаете, господин Соровский? — не дала себя огорошить учительница. — У нас занятие.
— Да к дьяволу занятие! — знакомым голосом возразил один бугай с первого стола. — Это же Александр Николаевич Соровский, совсем другое дело! Вы к нам переводиться решили?
— Разумеется, куда же ещё, — соврал я, не моргнув глазом. — Диана Алексеевна, можно вас на два слова?
Диана Алексеевна пошла к выходу под аккомпанемент выкриков вроде: «Ну, всё, сейчас её точно вышвырнут!»
— Послушайте, что вы такое творите? — тихо заговорила она, закрыв за собой дверь. — У меня и так трудно налаживающийся контакт с аудиторией, а тут ещё вы!
— Тысяча извинений. Вас, кажется, хотят уволить?
— Кто? Ах, это… Не обращайте внимания, просто разговоры. Преподавателей моей квалификации не увольняют. Но крови попортят.
— У нас, на Пятницкой, вакансия откры…
— Я соберу вещи.
— Насчёт жалованья…
— У вас экипаж? Впрочем, мне, как преподавателю, можно воспользоваться казённым.
— Как прикажете, Диана Алексеевна.
Через пятнадцать минут мы с ней ехали в казённом экипаже. Не успел ещё казённый извозчик получить информацию, что Диана Алексеевна уволилась.
— Вот, — показал я ещё через двадцать минут Фёдору Игнатьевичу своё приобретение. — Устраивает?
Фёдор Игнатьевич поднялся из-за стола.
— Вы — Диана Алексеевна? Иорданская?
— Я, господин Соровский.
— Это ведь о вас три года назад в «Академическом вестнике» писали? Победили на всероссийском конкурсе преподавателей.
— Обо мне.
— Добро пожаловать на ваше новое место службы! Александр Николаевич, укажете Диане Алексеевне её кабинет?
Я указал. Диана Алексеевна долго смотрела на дверь с надписью «Заместитель декана».
— Здесь какая-то ошибка, верно…
— Никакой ошибки. Приступайте, пожалуйста, к исполнению служебных обязанностей. А, да. Это — секретарь. Я не знаю, как её зовут.
Диана Алексеевна посмотрела и на секретаря. Пожилая женщина, встав из-за стола, дрожащей рукой крестила её.
— А мне нравится у вас, — заявила Диана Алексеевна.
— Очень рад. Надеюсь, сработаемся.
— А вы, я так полагаю, мой непосредственный начальник?
— Пока что да… Я таки надеюсь, что меня однажды замените вы.
— Я⁈
— Ну, кто-то же должен.
Справившись с изумлением, Диана Алексеевна кивнула и скрылась за дверью. Я же прошёл к себе, сел за стол.
— Диль! Встань передо мной, как лист перед травой.
— Слушаю, хозяин.
— Изобрази, пожалуйста, расписание для Дианы Алексеевны.
— Одну минуту.
Пока Диль писала, я налил нам с ней чаю и вздохнул. Ну что за жизнь такая? Работаешь, работаешь, мечешься, как белка в колесе… То ли я уже совсем обнаглел? Да, пожалуй, обнаглел. Всех дел за сегодня — погулял да покатался.
— Вот, готово. — Диль подула на листок.
— Превосходно. Передай Диане Алексеевне, можешь представиться. Затем будет ещё одно поручение. Бери кошелёк и вот этот список. По нему нужно будет купить всё в лавке на Рюрика. Там скажи, что от Акакия Прощелыгина, скидку дадут. Покупки — мне.
— Будет исполнено.
Диль, забрав всё, вышла из кабинета. Я посмотрел на две чашки чая.
— Ну вот, ушла… Даже чаю попить не с кем. Ну что за должность такая… Поистине, человек, поднявшийся столь высоко, обречён на одиночество.
В дверь постучали.
— Возможно! — крикнул я.
Дверь открылась, вошла секретарша. Дрожащая рука поднялась.
— Оставьте, — приказал я. — Ну послушайте же, в самом деле, вы таким количеством повторений попросту нивелируете самый смысл и сакральность. Что вам угодно, скажите словами, Господь не решает за человека все проблемы.
— До вас имеются, — чуть слышно пролепетала женщина.
— Ну, вот, и прекрасно же! Можете ведь. Просите, кто там имеется, пусть войдут. Вот какая неожиданность! Здравствуйте, Янина Лобзиковна. А я как раз две чашки чаю налил и задумался. Составите компанию?
— С удовольствием, Александр Николаевич.
— Удовольствия вам обещать, к сожалению, не могу…
— Я понимаю, вы ведь женитесь.
— Дело даже не в том. Просто качество чая…
— Ох, вы себе даже не представляете, какого рода веники мы