— Девушки-красавицы, вот вы и дома. Выходите, стройтесь по росту, сейчас проверим, кого нам прислали. — Мужчина опустил лесенку, и девушки начали выходить.
Я вышла последней и сделала несколько шагов в сторону. Две девушки тут же повернулись так, чтобы своими спинами прикрыть мой путь отступления. Но, на мою беду, я высокого роста, и охранники тут же заметили несанкционированное отступление.
— Куда? — закричал охранник и бросился за мной.
— Оставьте меня! — крикнула я на иврите и стряхнула его руку с моего локтя. — Что вам от меня надо? За кого вы меня принимаете?
От неожиданности он опешил, выпустил меня и обернулся, ища поддержки у подельников:
— Но я собственными глазами видел, как она вылезла из фургона!.. Ничего не понимаю!
Навстречу нам уже бежали остальные.
— Ба! Какие люди! Валерия, что вы тут делаете, на старом автовокзале, в Тель-Авиве? Разве вам сохнутовские агенты не говорили, что здесь ходят разные плохие дяди? — Алкоголь из Гриши еще не выветрился.
— Я туг проходила случайно, — ответила я. — Оставьте меня, мне домой пора, уже поздно.
— Что-то мне в случайности мало верится, — нахмурился он.
Ко мне подошел его напарник, и я в свете уличного фонаря увидела, что это грузчик по имени Шмуэль, который тоже перетаскивал вещи профессора.
— Валерия, доброй ночи. Вы на машине?
— Нет, — ответила я.
— Здесь не очень подходящее место для ночных прогулок одинокой женщины. Пойдемте, я отведу вас к стоянке такси.
— Зачем вам утруждать себя? Я вполне могу позвонить по телефону и вызвать такси сюда.
— Куда это сюда? — поинтересовался он. — Разве вы не знаете, что в такие места таксисты, да еще по ночам, не ездят? Удивляюсь вашей наивности. Пойдемте, я вас провожу.
— Спасибо, я справлюсь сама.
— Ну, как хотите… Идите в том направлении, там выход на трассу.
Я шла, не оборачиваясь, и чувствовала затылком сверлящий взгляд.
Домой я вернулась под утро. Меня довезла маршрутка, развозившая ночную смену рабочих молокозовода. Дашка спала, и я незамеченной проскользнула в свою комнату.
В семь часов зазвонил будильник.
— Мама, ты когда вернулась? — спросила сонная дочь, показываясь в дверях.
— Поздно.
— Тебе Розенталь звонил, просил перезвонить.
— Ага, спасибо. Он ничего не передавал?
— Нет, просто сказал перезвонить.
— Хорошо. Ты в школу?
— Да, у меня сегодня сдача проекта по графике.
— Успехов! Съешь корнфлекс с молоком, а я еще посплю.
— Давай…
Алону я позвонила, когда выспалась, умылась и перекусила овсяной кашкой с наструганным в нее манго — говорят, очень хороша для кожи лица.
— Алон, доброе утро! Что у вас хорошего?
— Валерия, вы совсем пропали, от вас никаких известий, — в его голосе послышался еле заметный упрек.
— Да, я совсем замоталась. — Я не стала ему рассказывать, как провела ночь, ведь он мог и не одобрить подобную самодеятельность.
— Я звонил, чтобы пригласить вас на похороны Ципи.
«Что за жизнь пошла? — подумала я. — Телефон только и звонит, чтобы кто-то позвал меня на похороны. Хоть бы кто позвал на вечеринку или на свадьбу…»
— Я не могла, Алон, честное слово, я была по делам в Тель-Авиве. Скажите, вы помните ее письмо?
— Да, разумеется. Как жаль, что Ципи не смогла его дописать.
— Скажите, она ничего не говорила вам о Сэме, с которым познакомилась в Египте?
— Нет, ничего. Хотя, постойте… Однажды мы с ней говорили по телефону. И во время звонка кто-то постучался в дверь. Я услышал, как она сказала по-английски: «Сэм, привет, подожди, я говорю по телефону…»
— Очень интересно! Спасибо, Алон, я думаю, что это ваше наблюдение весьма поможет в поисках.
— Вы думаете, это он? — осторожно спросил профессор.
— Все может быть… Всего хорошего, Алон.
— До свидания, Валерия.
Собравшись за несколько минут, я поехала на работу: сыск, конечно, сыском, но зарабатывание на пропитание еще никто не отменял. Добрый дядя не прилетит в голубом вертолете, чтобы помочь мне заплатить налоги.
Завалы я разбирала до вечера. Переводила, отсылала почту, звонила, выясняла. А когда за окном стали сгущаться сумерки, в дверь проскользнула фигура в черном.
— Я уже заканчиваю работу, — сказала я, не поднимая головы.
— Простите, я не займу у вас много времени.
Передо мной стояла Елена. В черных траурных брюках и футболке она выглядела ниндзя, нацепившим очки.
— Прошу садиться, — сухо предложила я, памятуя, что, если человек пришел, значит, ему это надо. — Слушаю вас.
Она молчала, глядя вниз. Я ждала, но терпение мое начало истощаться. Наконец Елена заговорила:
— Каким-то образом вы узнали о нашем бизнесе.
— Почему это «каким-то образом»? О вашем агентстве по перевозкам написано во всех газетах на странице объявлений.
— Я не о перевозках, — она отрицательно качнула головой.
— Тогда о чем же?
— О массажном кабинете.
— Ну и что? — удивилась я, продолжая валять дурака, дабы понять истинные намерения визитерши. — Что плохого в массажном кабинете? Вы работаете без медицинского разрешения? Простите, ничем не могу помочь, у меня частная контора, а не Министерство здравоохранения.
— Ты что, не понимаешь? — Ее лицо исказила гримаса. — Я говорю о публичном доме. Да, я держу проституток, которых ты увидела в фургоне.
— Увидела, — кивнула я. — И что?
— Сколько ты хочешь за молчание? Заплачу один раз, и все. Больше ты меня шантажировать не сможешь — я умею прятать концы в воду.
Помня совет из моэмовского «Театра», я держала паузу. Зачем мне ее грязные деньги? Но, может быть, она сможет пролить свет на некоторые обстоятельства пропажи светильника?
— Что ты молчишь? Не знаешь, какую сумму запросить?
— Отнюдь. Меня другое интересует, — ответила я. — Как, по-вашему, кто убил Вадима? И зачем?
— Не знаю! Сама бы хотела получить ответ на этот вопрос. Следователи все в квартире у нас перерыли, ничего не нашли.
— А вы знаете, что спустя два дня после убийства Воловика, была убита ассистентка профессора, у которого перевозили мебель рабочие вашего агентства.
— Боже мой! Я не знала… Это как-то связано с убийством Вадима?
— Не знаю. Пусть полиция разбирается.
— Но я тут при чем? Я просто хотела хорошо зарабатывать и прочно встать на ноги. Нормально жить, выйти замуж, родить ребенка… Все, что составляет счастье нормальной женщины.
— И поэтому вы влезли в семью подруги, потом в постель к ее гражданскому мужу, потом в их предприятие, а потом случилось убийство. Кто может поручиться, что вы не были причиной этому?
— Ирка всегда была красивее, — всхлипнула Елена. — У нее уже в шестом классе грудь появилась. И волосы у нее золотистые не от краски, а свои, природные. Лицо у нее простоватое, икры толстые, а глядишь, парни за ней так и