— За это и брала? Или по доброте душевной?
— А бог ее знает… Я училась, продвигалась по жизни, могла показать себя с лучшей стороны. И я старалась, строила планы и надежды. А потом приходила Ирка и со своей коровьей грацией ломала мне всю стратегию. Иногда до смешного доходило: мужчина, которого я уже наметила в мужья, тут же забывал о своих намерениях, стоило только Ирине войти в мой дом. Как ей это удавалось? Ведь она книжек не читает, да и с десяток килограммов у нее лишних наберется…
— И вы решили отомстить?
— Боже упаси! За что? Она же не ведала, что творила. Делала не назло, как другие мои приятельницы. Она простая, добродушная корова, зачем мне было с ней портить отношения?
— Хорошо, мне понятно. Скажите, Елена, а чем вы занимались перед приездом сюда?
— Бизнесом.
— Каким, если не секрет?
— Вот этим самым и занималась. Ирке сказала, что у меня ресторан был. Но это вранье. Сначала открыла брачное бюро для желающих выйти замуж за иностранцев. Заплатила программисту одному, он мне сваял сайт в Интернете, и я принялась за работу. С девушек брали немного, но все равно, на жизнь хватало.
— Не поняла. Вы отдавали женщин замуж или в проститутки?
— Поверь мне, что грань очень зыбкая. Особенно после того, как поехала отдыхать в Египет.
Мне повезло! Елена сама затронула тему, о которой я хотела ее расспросить.
— И что было в Египте?
— Мать одной из моих клиенток, вышедшей замуж за египтянина, кстати, православного копта, попросила меня передать ей посылочку. Это был альбом «Эрмитаж» со сфинксом на суперобложке. Я пошла по указанному адресу и попала в квартал публичных домов. Валентина, та самая девушка, к которой у меня была посылка, вышла мне навстречу и пригласила вовнутрь. Я, поколебавшись, вошла. Оказалось, что она действительно вышла замуж за владельца нескольких борделей. Она у него не первая жена, и все остальные жены, кроме первой, его соплеменницы, работают проститутками. Он их не принуждал, просто показал выгоду их положения: дополнительные деньги на расходы, возможность карьерного роста. Да-да, именно так. К тому времени когда я приехала, Валентина уже не была рядовой проституткой. Она, выучив арабский и проявив деловую хватку, уже поднялась на ступеньку выше: оценивала девушек, следила за порядком, а клиентам уступала только по собственному желанию.
— Так вас послушаешь, поймешь, что для женщины лучше карьеры нет. Они же у вас замуж шли, а не в проститутки, — возразила я.
— Опять ты за свое! Ну, скажи, кто из девиц, пришедших в бюро по знакомству с иностранцами, требует любимого, хоть и бедного? Я ни одной не встречала. Всем нужны обеспеченные! А обеспеченным что на западе, что на востоке деньги не просто так на голову падают. Все как-то зарабатывают. И если у одного из них оказался бизнес, к которому он привлек супругу, причем, заметь, не против ее воли, а наоборот, чем плохо? Кто я ей, чтобы мораль читать?
— Тоже верно, — согласилась я.
— В общем, пригласила она меня в дом, усадила, стала кормить разными восточными сладостями. А тут и муж подошел. Интеллигентный такой египтянин, на хорошем английском говорит. Только внешне мне не понравился — пухлый, и голос пронзительный. В общем, мы договорились, что я вдобавок к брачному бюро открою еще одно — для работы за границей. Я поставила условие: девушкам врать не буду. Проститутками так проститутками. Пусть знают, на что идут. А он, со своей стороны, обещал им сносные условия труда.
— Выполнял он свои обещания?
— Представь себе, да. Ведь сейчас уже не те времена. Один звонок проститутки по сотовому телефону, взятому у клиента, и нагрянет полиция. Ее, конечно, депортируют, но и нам хлопоты прибавятся: платить придется, в новом месте открываться — никому не нужные расходы. А так девушки, отработав год, возвращались домой с приличной суммой, находили женихов, покупали квартиры. Да еще он им рекомендательные письма на английском вручал. А там черным по белому, с росчерками и завитушками, было написано, что компания благодарит за отличный труд нянечкой, домработницей, сиделкой и прочее. Красивый жест, не правда ли?
— Красивый, — кивнула я. — Только я не понимаю одного: если ваша компания так процветала, зачем надо было все бросать и перебираться в Израиль, чтобы начинать все по новой?
— Шенута (так звали того египтянина) решил развить бизнес и переправлять девушек в Израиль через границу. Ему нужен был надежный человек. Я, как еврейка и знающая дело, подходила по всем параметрам. Поэтому я и решилась на переезд. Приехала к подруге, осмотрелась, а потом поставила их перед фактом. Они согласились, да и мне было полегче, все же не чужие люди. Открыли посредническую контору и агентство по перевозкам, чтобы было легальное прикрытие нашему основному бизнесу. Грузовик купили для перевозки мебели и девушек. Все нормально шло, пока Вадима не убили.
— Скажи, Елена, — я перешла на доверительный тон, — ты не была знакома в Египте с парнем, по имени Сэм?
— Нет. А кто это?
— Сама не знаю. Но о нем писала Ципи в своем последнем письме к профессору Розенталю. Потом ее убили. А у профессора пропал ценный археологический раритет. Из Египта. И случилось это во время перевозки мебели. Вот я и спрашиваю, может, ты его знаешь?
— Понятия не имею. Ладно, так будешь деньги брать или как?
— Или как, — ответила я. — Не смею больше задерживать.
— Странная ты, я ведь от всей души…
Она поднялась со стула и вышла, не оглядываясь.
Домой я вернулась в десятом часу. Дашка открыла дверь и убежала в свою комнату.
— Даша, ты ела что-нибудь? — крикнула я ей вслед.
— Да, мы с Денисом поели, — услышала я из-за закрытой двери.
На кухне перед раскрытой дверцей шкафчика под раковиной сидел Денис и сосредоточенно возился.
— Привет, — сказала я, ставя сумку на табуретку. — Чего ты там нашел?
— Труба протекает, хозяйка, — он показал мне испачканные руки. — Сальник менять надо. Да и дырка в трубе словно гвоздем проткнули. Гони денежку, однако.
Я присела на соседнюю табуретку и всплеснула руками.
— Счастье-то какое! — всхлипнула я. — Бабское… Домой возвращаюсь, как лошадь нагруженная, а мужик мой по хозяйству хлопочет, сальник меняет.
— Да, — кивнул он, сосредоточенно прикручивая что-то, — это тебе не бумажки перебирать. Сантехник, он — кто? Он — адвокат!
— Как это?
— По нужности. Его, как адвоката, никто видеть не хочет у себя