Быть осторожным и скрытным достаточно сложно даже для обычного человека. Для звёздного спортсмена это было в разы труднее. Скотт не мог знакомиться онлайн и встречаться со случайными мужчинами — он всегда боялся, что кто-то из них проболтается прессе. То же самое касалось секс-работников. Он избегал гей-баров и клубов, хотя, возможно, те ему и не особо понравились бы — танцевал он ужасно.
Большинство его секс-свиданий происходили летом. Он уезжал в экзотические места, где никто ничего не знал о хоккее. Италия, Испания, Бразилия, Греция. Места, где был просто одним из многих молодых, спортивных мужчин, ищущих необременительных встреч.
Прошлое лето уже казалось чертовски далеким.
Скотт никогда — никогда — не флиртовал с продавцами на Манхэттене. Это было бы глупо, безрассудно и абсолютно не стоило риска. И уж точно не стал бы намекать им, что интересуется мужчинами. Скотт мастерски скрывал этот факт — годы практики, в конце концов, не прошли даром.
Но в Кипе было что-то особенное.
Скотт не мог даже точно описать, что именно. Очевидно, Кип был привлекательным (да ладно тебе, Скотт, тот чертовски шикарен), с этими ямочками на щеках и такими глазами. На вчерашней игре Скотт наконец увидел его без кепки и фартука. И очень захотел рассмотреть поближе.
Боже.
Да, Кип был привлекательным. В Нью-Йорке полно привлекательных мужчин. Чёрт, да даже в команде Скотта было немало красавчиков. Так что это не единственная причина, почему Скотт не мог перестать думать о нём.
Что-то в Кипе присутствовало. Скотт хотел говорить с ним часами, узнать о нём всё. Показать ему всё. Дать ему всё.
Причина возвращаться в тот бар в дни игр не была выдумкой. Он искренне считал, что важно придерживаться ритуалов, когда дела на льду идут хорошо. До того, как он зашёл в тот бар, и Кип приготовил ему смузи, Скотт играл хуже, чем когда-либо в своей карьере. А после этого поймал кураж.
И, сказать честно, не только на льду.
***
— Привет, незнакомец.
— Привет, пап, — сказал Кип, направляясь к шкафу за коробкой хлопьев.
У него был выходной, а значит, редкое утро дома.
— Я так и не спросил, как прошла игра на днях, — сказал отец.
— Было круто, — Кип улыбнулся, говоря это. — Правда.
Папа отхлебнул кофе, сидя за маленьким кухонным столом, и посмотрел на Кипа, .
— Очень мило со стороны Скотта Хантера подарить тебе эти билеты.
— Да уж.
— Кажется, нет ни одного человека в Бруклине, кому твоя мама не рассказала об этом.
— Боже, это же не такое уж большое дело.
— У нас в жизни не так много волнующих событий, — папа улыбнулся.
Кип сел за тот же круглый стол, за которым завтракал всю свою жизнь. Он любил родителей. Любил этот дом, но отчаянно хотел начать самостоятельную жизнь.
— Как дела у Елены? — поинтересовался отец.
— Отлично. Знаешь, она впечатляет во всех отношениях.
— Нет вакансий для тебя в Equinox Tech?
— Да что я буду делать в Equinox? Я просто ботан по истории, как мой старик.
— А что насчёт «Нью-Йорк Адмиралс»? Они не нанимают персонал?
— Ага, командного историка, — усмехнулся Кип.
Отец откинулся на спинку стула.
— Так вот, эта история со Скоттом Хантером…
— Нет никакой истории со Скоттом Хантером.
— Ладно, ладно… — протянул отец с интонацией «Хорошо, не моё дело».
— Серьёзно, он просто… думает, что мои дурацкие смузи приносят удачу или что-то в этом роде. Ко мне это не имеет никакого отношения.
— Твоя мама будет очень разочарована, услышав это.
Кип закатил глаза, но улыбнулся.
— Кажется, Меган сегодня придет на ужин, — сказал отец. — И Эндрю тоже.
— О, здорово.
Меган была старшей сестрой Кипа, а Эндрю — её парнем. Они жили вместе в Уильямсбурге. Каждый раз, когда она приезжала домой по какому-либо поводу, это напоминало Кипу, что ей приходится приезжать. Она была почти на четыре года старше, но всё же…
— Планируешь сидеть дома сегодня? — спросил отец.
— Конечно, — ответил Кип, заставляя себя снова улыбнуться. — А где мне ещё быть?
***
Скотт устало прислонился к стене парной, измотанный и разочарованный. Они должны были выиграть этот матч.
Ворота защищал запасной голкипер, парень из Швеции по имени Томми Андерссон, и всё прошло не лучшим образом. Но винить только Андерссона было нельзя. Никто из них ему не помог.
Скотт провёл ладонями по потному лицу и запустил пальцы в мокрые волосы.
Сегодня он сам не выложился на полную. Вся команда показала ужасную игру, а ведь та сулила легкую победу.
Тренер Мёрдок уже заставил их чувствовать себя пристыженными. Он вошёл в раздевалку, покачал головой и вышел — это было хуже, чем если бы он наорал.
Никто не беспокоил Скотта в парной. Все знали, что лучше его не трогать.
Он вздохнул, встал и затянул полотенце на талии. Ему нужен был душ. И что-нибудь выпить.
Скотт прошёл в зону отдыха, всё ещё в полотенце, и достал из холодильника бутылку воды. Он осушил её одним глотком, повернулся и увидел Грега Хаффа, сидящего на стойке позади него.
— Ну и отстойное шоу, — сказал Хафф.
— Не шути, — ответил Скотт. — Я даже не знаю, что сказать.
— Я, конечно, не капитан, но, может, что-то вроде: «Эй, придурки, хватит играть в такой дерьмовый хоккей».