– Больше слушай Лунного Дьявола, и твоя жизнь потеряет всякий смысл, – отозвался Арнес, наконец-то выпустив руку Лис из своей горячей ладони. – Змеи и те будут приветливее и честнее, чем он.
– Ты его снова убьёшь? – девушка не сомневалась в ответе, уже немного его изучив. И всё же ей не терпелось вырваться из этого леса и поговорить с ним о Луне.
– Это уже вряд ли. Он не так глуп и во второй раз не допустит тех же ошибок. Поэтому придётся придумать другой ход, – многозначительно ответил Арнес, окончательно сняв защитный барьер.
Амулет погас и вовсе исчез из его рук. Лис теперь поняла силу леса и ещё больше жаждала из него выбраться.
Глава 38. Гром и молния.
– И всё же свет гаснет в надежде. Хоть порой многие и уверяют в обратном. Время сущий дьявол, ускользающий от оков бытия,– мрачно произнёс Лафрон, наблюдая за молочным бризом, медленно уносящим воспоминания о Луне вглубь непроглядных туннелей, где забывается всё, кроме неистового холода и мрака. – Иногда я думаю о нём, но будучи бессмертным, теряю к нему всякий интерес. Арнес так же, как и мы не боится его. Но Беллатрис вынуждена оглядываться на тень, следующую за ней по пятам, и однажды она её настигнет, – медленно повернув голову, его взгляд упал на тёмную фигуру за спиной, стоявшую уже несколько минут безмолвно, будто сам являлся тенью.
– Как думаешь, может сегодня её время должно истечь? – силуэт едва кивнул и быстро исчез в толпе деревьев.
Лафрон стоял на краю холма и наблюдал, как Арнес уводил Лис и Миро от проклятого озера всё ещё дымящегося от горелых трупов. И видел как небольшая и стройная тень, уходила в том же направлении, что и они. Гроза недовольно ворчала, собирая клочки разлетевшихся туч, оставляя тёмное небо на радость искристым зеленоватым огням. Где-то в далёкой роще запели птицы, и несколько белок носилось по верхушкам деревьев. Тишина, погрузившая лес в глубокий сон, отступила и везде понемногу воскресала жизнь. Лафрон недвижно прислушивался к осторожным шагам, принадлежавших весьма неуклюжему существу. И, признаться, именно он всегда раздражал его своей манерой невпопад выражать мысли.
Но что поделать? Нынче хороших слуг не сыскать,– устало подумал он.
– Хватит вышагивать, Фири, шевелись уже! – прорычав, Лафрон не потрудился повернуть голову в сторону испуганного слуги.
Он и так был сыт его растянутыми и странными словами, поэтому лицезреть этого недомерка было выше его сил. Фири весь сжался и поспешил к хозяину, от этого его шаги становились тяжелее булыжников, падающих с гор. Прерывистое дыхание парализовало горло, не позволяя произнести и словечка. Слуга прекрасно знал нрав своего Владыки и несказанно страшился его гнева, если тот, хоть пикнет не по делу. Однако страх пред Лафроном усиливал спазм голосовых связок и Фири был немее рыб. Пот градом тёк по лицу, перемешиваясь с горькими слезами отчаяния и грязи.
Лунный Дьявол, не шевельнув пальцем, ударил Фири в живот силой своих мыслей, тот скрючился от боли, осторожно вытирая губы от крови. Слабый стон пронзил утёс и Лафрон удовлетворённо улыбнулся.
– А теперь говори, зачем пришёл?!
Зная трусливость своих слуг, он неоднократно избивал их, выбивая весь страх. Правда, только на некоторое время. После небезызвестный зверь возвращался на своё законное место. Но, тем не менее, слуги быстрее отвечали на вопросы и выполняли свои обязанности.
– Господин, может, не стоило выпускать его? – боязливо спросил Фири, сжимая веки. – А если он ненароком убьёт её? – он сгруппировался, готовясь к мыслимым ударам невидимого противника.
И, можно сказать, слегка огорчился, не дождавшись привычной боли после вопросов. Осторожно приоткрыв глаза, слуга увидел лицо Лафрона, казалось, счастливого, но точно не злого.
– Стареешь ты Фири, что уже не можешь понять разницу между громом и молнией, – с издёвкой сказал Господин, медленно поворачиваясь.
– Обижаете, сэр! Всё я могу… – немного обиженным голосом отозвался Фири, взвешивая руками слова Лафрона. – Гром – это гром, а молния та ещё злючка! Её не слышно покуда не видно! – с умным видом добавил он.
– Вот именно! Поверь моему опыту, наш новый друг всего лишь гром. Только напугает, – забавляясь, ответил Лунный Дьявол.
– А кто тогда молния? – недоумевая, спросил Фири.
Глаза Лафрона блеснули по-змеиному холодно и жестоко, он напрягся, сжимая ладони в кулаки. Фири не видел искажённого лица Господина и потому мог лишь догадываться о дьявольской улыбке, возникшей на его губах. Алчность отразилась в его чертах, он жаждал всем нутром крови врага.
– Король Южных Земель, также известный как Король Войны… – холодная надменность вернулась к нему, скрыв, до поры до времени, его страстную жажду смерти и предвкушения вкуса крови на своих губах.
Фири никогда ещё не видел Лафрона в таком расположении духа, что-то жуткое охватило пространство вокруг них. Когда казалось, что лес полностью принадлежит лишь воле Хозяина и Госпожи. Но сейчас слуга ощущал незнакомое, нечто новое в этих безмерных потёмках смерти и боли. Он чувствовал запах неутолимой жажды и, возможно, небольшого привкуса мести. Но точно слуга не мог разобрать. До этого ещё не случалось ему встречаться с подобным явлением. Тьма всегда приносила привычные звуки, запахи и страхи.
Глухие шаги эхом отдаются по туннелям. Как правило, попадающие к ним умели хорошо бегать, однако недалеко. Их силы заканчивались там, где начинался старт и до финиша никто не доползал. Запахи хоть и были разными и всё же весьма похожими друг на друга или возникающие следом. Например, запах страха приносил пот и гормоны, а запахи боли и крови – смерть. Всё было логично и слишком обычно.
Но только не сейчас.
Лафрон умеет поражать и порой Фири это пугало больше всего на свете. Никакой гнев не шёл в сравнение с его безумием и сегодня он свихнулся вконец.
Глава 39. Ещё один шаг во тьму.
Дорожка лихо уходит наверх
И кто знает, что нас ждёт теперь?
Лес молчаливо расступается пред нами,
Пред Господами ровными рядами!
Скажите им, что мы пришли с добром,
Скажите им, что мы спешим домой!
Миро мысленно напевал мелодию, давно забытую им и невзначай вернувшуюся, когда тропинка стремительно направилась ввысь. Он завёл её по-кошачьи, тихонько мурлыча. Арнес не сразу вспомнил слова, но сама музыка случайно всплыла в его памяти давно утерянных дней. Ему вспомнился лес, раскинувший свои лапы за горизонт, в солнечных землях Альмареа Рена.
Узкая