– И тем не менее. Таков приказ.
– Я забираю ее… его под свою личную ответственность, – решительно заявил Голстейн.
– Тогда вам следует подписать соответствующий документ, – офицер выхватил из кармана сложенный лист бумаги, который протянул ему. Наверняка он предполагал такое развитие событий и предпочел подготовиться заранее.
Быстро пробежав документ взглядом, генерал взял протянутое ему перо и подмахнул рапорт.
– Всего вам доброго! – удовлетворенно кивнув, офицер убрал бумагу обратно в карман и отступил в сторону, а Крелл даже не пытался скрыть вздох облегчения. Нести ответственность за столь высокопоставленного узника – то еще удовольствие!
Зато теперь все сопутствующее «счастье» обрушилось на голову несчастного Моккейли. Увидев, кого именно нелегкая принесла в его вотчину, губернатор рефлекторно предпринял попытку к бегству, и только отказавшиеся слушаться ноги уберегли его от серьезного конфуза.
– В… В… Ваше С… Святейшество! – залепетал он. – Для нас огромная честь!..
– Это Моккейли, – пояснил Голстейн с легким раздражением от бестолковости толстяка, – местный губернатор. Он искренне рад вас видеть и с готовностью удовлетворит любой ваш каприз, но это потом, а сейчас нам следует поскорее отправляться в ратушу. Прошу.
Он распахнул перед Матерью Свейне дверь полицейской кареты и помог ей забраться внутрь, после чего поднялся следом, положив ее сумку на одно из сидений.
– А вам, губернатор, лучше отправиться в другом экипаже, вместе с патрулем, – дверца захлопнулась перед самым носом Моккейли, и карета сразу же тронулась с места, оставив его в полной растерянности посреди пустого перрона.
– Как прошло путешествие, Ваше Святейшество? – Голстейн чуть ли не из кожи лез, демонстрируя предупредительность и галантность.
– Всяко веселей, нежели в камере сидеть, – хмыкнула его спутница. – Пусть даже трехкомнатной и с личной прислугой. И, кстати, хватит уже потчевать меня этим бесполезным титулом! Он, в конце концов, давно в прошлом. В том числе и вашими стараниями, генерал. Так что «госпожа Свейне» будет вполне достаточно.
– Как пожелаете… госпожа Свейне.
Худые бледные пальцы чуть отодвинули в сторону шторку на окошке, чтобы открыть вид на улицу и проплывающие мимо дома. По утонченному лицу скользнула тень разочарования.
– Честно говоря, я пребываю в легком недоумении, – вздохнула женщина. – Что вы, боевой генерал, далеко не последний человек во властной иерархии Империи, делаете в этом забытом богами захолустье?
– Даже в такой глухой провинции живут наши граждане, которые Империи не безразличны, – пояснил Голстейн. – И я здесь именно для того, чтобы вытащить эти края из прозябания и поднять их на тот уровень жизни, который бы в полной мере соответствовал членству в Ней.
– Каким же образом? – плотно сжатые губы тронула ироничная улыбка. – Раздав всем по мешку денег и строго-настрого приказав быть счастливыми во славу Братьев?
– Скорее, просто наведя здесь должный порядок и привив людям уважение к законам.
– При помощи публичных казней и под страхом смерти для любого ослушника?
– Страх – инструмент действенный и эффективный, – Голстейн чуть смутился, когда его собеседница опасно близко подошла к обсуждению его специфических методов работы, но тут же снова взял себя в руки, – однако он хорошо работает только на короткой дистанции. Рано или поздно, но люди даже к страху смерти привыкают.
– Уж мне-то не знать! – фыркнула Мать Свейне, вперив в него холодный взгляд поблескивающих в тени капюшона серых глаз. – Прожить несколько лет в каждодневном ожидании приглашения на виселицу – такое не забывается!
– Признаю, Свиллейн и Фреггейл тут явно перегнули палку, – генерал потупил взгляд, – хоть я и возражал против столь жестокого обращения с вами, Ваше… госпожа Свейне.
– Постойте-постойте! – епископ, осененная внезапной догадкой, даже подалась вперед. – Уж не вы ли были тем самым «неизвестным покровителем», о котором то и дело вскользь упоминали мои служанки? Это вы ходатайствовали о замене наказания на пожизненное заключение и о переводе в более комфортную камеру? И посмотрите же на меня, в конце концов! Чего вы боитесь?!
– Да, все так, – Голстейн чуть ли не с вызовом вскинул голову. – Что вам не нравится-то? По эшафоту скучаете?
– Нет, отнюдь. Просто мне вдруг показалось, что в ваших действиях сквозят откровенно личные мотивы, – даже осознавая, что ходит по самому краю смерти, Мать Свейне не удержалась, чтобы сокрушенно не поцокать языком. – Откуда столь пристальное внимание к моей скромной персоне? Вы точно здоровы, генерал?
– Да к черту личное, госпожа! – тот едва балансировал на грани взрыва. – Просто меня еще отец приучил не выбрасывать хороший, путь и ненужный прямо сейчас инструмент. Ведь он – своего рода мирное оружие, вещь, которая когда-нибудь может спасти вам жизнь. Вот я тогда и уперся.
– То есть я для вас – всего лишь… «инструмент»?
– Вы – ценнейший источник информации, касающейся Пастырей и всех проявлений их деятельности! – Голстейн так распалился, что даже не обратил внимания на промелькнувшую в голосе его собеседницы едва различимую нотку разочарования. – В порыве чрезмерного рвения фанатичные почитатели Братьев спалили вашу библиотеку, но ваша память, надеюсь, самую важную информацию все же сохранила. Именно поэтому я приложил максимум усилий, чтобы сохранить вам жизнь. Я был уверен, что когда-нибудь вы еще понадобитесь. И этот день настал. Именно поэтому вы здесь, госпожа.
– Вот как?
Мать Свейне даже не пыталась скрыть свое удивление. Она предполагала всякое, но вот ситуацию, когда один из самых верных прислужников Братьев потребует вытащить ее из темницы, желая отвести от вверенных ему земель неведомую угрозу, связанную с Пастырями, она предвидеть никак не могла.
– Что же такого случилось, что прожженный боевой генерал начал рассуждать о страхе и призвал себе в помощь одну из самых охраняемых преступниц Империи?! Да еще и жаждет получить у нее консультацию по вопросам нелепых суеверий и варварских культов!
– Согласен, очень многое изменилось, – Голстейн устало помассировал виски. – Если уж начистоту, то я никогда не сомневался в реальности существования Пастырей. И сейчас мне крайне необходимо ваше содействие, чтобы предотвратить возможную трагедию.
– Пастыри никогда и никому не угрожали просто так! – категорически заявила Свейне. – Они всего лишь вершили правосудие, карая преступников и защищая невинных! От них не может исходить угроза, если только… если только