Вот так коварно развела наши дороги река. Я всё высматривал, но не находил хоть что-то напоминающее галечную косу. Вокруг меня был непроглядный тальниковый чапыжник и узкие, перегороженные принесённым плавником протоки с изорванными, размытыми рекой берегами.
Дождь накрапывал не переставая. От мокрой тайги поднимался пар. Чем дальше я шёл, тем обширнее становились дебри завалов. Иногда кучи древесного хлама разрастались до невероятных размеров. Я вдруг обнаруживал себя среди огромных полей, усыпанных толщей древесной рухляди. Я с трудом перелезал через большие скользкие, переплетённые между собой стволы деревьев. Выбеленные водой и солнцем, они напоминали кости доисторических животных. Я словно бы продирался сквозь древнее кладбище динозавров. Ноги путались в полах неудобного для такой ходьбы плаща ОЗК. Я то и дело спотыкался и падал на брёвна или того хуже – соскальзывал в какую-нибудь расщелину между ними. Ружьё, перекинутое через плечо, било то по спине, то по голове. Где-то среди этих исполинских завалов при очередном падении у меня выпала из кармана пачка патронов от мелкашки; только дробовые, которые были в патронташе на поясе, к счастью, остались целы.
Лишь к вечеру мокрый, голодный и обессиленный выполз я на относительно ровный берег реки. Протоки и рукава Могота вновь сошлись в одно целое. Передо мной опять была полноводная река с заводями, плёсами и перекатами. Я прокричал несколько раз, а потом выстрелил из ружья, в надежде, что друг где-то рядом. Но тайга молчала. Я тогда не знал, что Макс, упорно ожидающий меня на всё той же косе, на которой остановился днём, находился километрах в десяти позади меня.
Я лёг на мелкие окатанные камни. До меня вдруг дошло, что я в этой тайге сейчас совершенно один. Меня ожидает ночёвка без еды и горячего чая.
Не знаю, сколько пролежал так без движения. Мне кажется, я даже задремал ненадолго. Дождь немного утих, хотя я, насквозь промокнув, несмотря на прорезиненный плащ, давно уже перестал обращать на него внимание.
Вдруг над рекой послышался свист крыльев, я повернул голову в сторону звука и увидел четырёх снижающихся на посадку чирков. Я замер, пытаясь не выдать себя движением. Утки пролетели мимо и звонко шлёпнулись на воду метрах в двухстах ниже по течению. Я отметил место их посадки, медленно отполз с открытого места и, прячась за стеной тальника, начал подкрадываться к ним.
Чирки беспечно кормились на мелководной речной заводи. Я уже подполз на расстояние, достаточное для уверенного выстрела, но давить на спусковой крючок не спешил: впереди была неизвестность, а в патронташе оставалось только шесть патронов, поэтому я ждал, пока все четыре утки сплывутся в кучу, чтобы поразить их одним выстрелом. Не две и не три, а непременно все четыре. Вот каким жадным делает человека голод.
Я прождал очень долго, но глупые чирки не хотели становиться удобной мишенью, плавали по отдельности то там то сям, разбредясь по заливчику, как стадо овец. Они плавали, ныряли, чистили перья, дёргали треугольниками хвостов и хлопали крыльями, стуча по воде. Терпение моё стало иссякать, а в животе урчало всё сильнее, поэтому, когда в очередной раз вместе сплылись два чирка из четырёх, я выстрелил.
Утки, оказавшиеся вне дробовой осыпи, стремительно поднялись на крыло и улетели. Один из чирков, по которым я стрелял, остался лежать неподвижно, перевернувшись кверху лапками. Другой закружился на месте. Я, экономя патроны, не стал добивать подранка, как того требует охотничья этика. Решил, что, пока буду доставать, он сам дойдёт. Однако мой подранок сумел оклематься и, перестав кружиться, направился в противоположную от меня сторону, к спасительным для него кустам. Я кинулся за ним вдогонку по воде. В какой-то момент я почувствовал, что вода залилась мне в болотные сапоги, но не стал обращать внимания и последовал за удирающей уткой. Беглеца я догнал почти у самых кустов. И хоть глубина там оказалась мне уже по грудь, добыча от меня не ушла. Свернув шею подранку, я направился на мелководье и подобрал другого чирка.
– Удачная охота и королевская дичь! – обрадованно сказал я вслух, держа в руке тёплые тушки уток.
Под энцефалиткой, в кармане байковой рубахи, я нащупал три толстые охотничьи спички и чиркаш в непромокаемом пакете, которые предусмотрительно взял с собой на этот сплав на случай форс-мажора.
Вскоре на берегу в сгущающихся сумерках заполыхал большой и жаркий костёр. Мне было так радостно на душе от удачной охоты, что даже природа решила порадоваться вместе со мной. Откуда-то налетел ветер и разогнал облака, а ночь усыпала небо и реку под ним миллионами сверкающих разноцветных звёзд. Отчётливее всех светилось созвездие Большой Медведицы, которую эвенки считают следами божественного лося-самца.
Я, полуголый, вальяжно развалившийся на боку у костра, неспешно поджаривал кусочки утиного мяса на ивовых прутьях. Вокруг была развешана на сделанных мной сушилках промокшая одежда. Я не спеша съел сначала одного чирка, потом другого. Не верьте тому, кто говорит, что жаренное на костре мясо невкусно без соли. Нет ничего аппетитнее несолёного подгоревшего чирка после трудного дождливого дня и дороги через многокилометровые таёжные завалы, после напряжённой охоты и купания в ледяной реке.
Наевшись, попив воды из реки, одевшись в хрустящую высохшую одежду, я свернулся возле костра и заснул.
Засыпая, я отчётливо осознал, что никогда не смогу спокойно жить без тайги, без реки и без ночёвок у костра.
Глава XXX
Коварная ловушка на пути
Рассвет следующего дня застал меня за дилеммой: куда идти – вверх или вниз по реке? Где искать Макса? Возвращаться назад, к вчерашним нескончаемым и непроходимым завалам, не хотелось. «Да и Макс, скорее всего, уплыл вниз, пока я продирался через дебри», – размышлял я. Оставался один выход – идти вниз, вслед за рекой и другом, вероятно уплывшим по ней. Я представил, что где-то там, за очередной излучиной, он ждёт меня. Ждёт у костра, над которым висит закопчённый котелок свежезаваренного чая.
Я свернул и приторочил к поясу ОЗК, накинул ружьё на плечо и отправился в путь.
Желудок снова стал настойчиво напоминать о себе. Но уток больше не было видно. Лишь однажды налетел небольшой табунок крякв, но стрелять по ним влёт я не стал. Тогда я решил углубиться в лес и поискать рябчиков. Вскоре передо