— Разделяю твою оценку и думаю, что Джеймс Дуглас чувствовал то же самое.
— Вообще он был всего лишь мальчик, — возразил я. — Я-то, полагаю, перерос такие страхи.
— Ерунда, — ответил Сент-Ив. — В последние годы мой разум изменил своему прежнему рациональному взгляду на вещи, и я обнаружил, что придаю теперь куда большее значение тому, что мы ошибочно именуем предрассудками. Помнишь название острова?
— Санта-Луска, — сказал я, — не путать с Санта-Лусией.
— Название интересно само по себе. Мне оно попадалось в описаниях этой части мира, но многие его объяснения были откровенно сказочными. Представления Гилберта об острове отчасти коренятся в местных легендах, хотя, возможно, он не знает об этом, просто пытается описать свои ощущения, как и ты.
Темный полукруг пещеры приближался, солнце искрилось на поверхности бухты, а небо мрачнело от дыма и вулканического пепла. «Нэнси Доусон» стояла на якоре в изрядном расстоянии от нас — дальше, чем я думал.
— О каких описаниях вы говорите? — спросил я.
— Местные сказки, очевидно туземного происхождения, касающиеся огромного морского существа по имени Луска. Туземцы этих островов ужасно боялись его. Здесь же, как ты, вероятно, знаешь, проходит невероятно глубокий океанический желоб. Не кто иной, как само светило науки лорд Келвин, провел зондирование вблизи острова Андрос около пяти лет назад. Он выпустил две тысячи метров проволоки с грузом и не смог достать дна. Я часто задумывался, что может обитать в вечной темноте этих абиссальных глубин. Мегалодоны, или плезиозавры, или головоногие таких размеров, какие могут привидеться лишь во сне.
— Вам снятся головоногие?
— Постоянно, хотя…
Наш разговор был внезапно прерван, потому что мы оказались во тьме — нас поглотила пещера. Вспыхнули электрические лампы, осветившие грот и напугавшие морских птиц, гнездившихся по стенам, хотя их протестующие крики затерялись в гуле двигателей. Фиббс и Хасбро вытравили носовой и кормовой якоря, чтобы стабилизировать катер — достаточно легкое дело в совершенно спокойной воде, а затем механик погасил носовой прожектор, стараясь не привлекать внимания… Чьего?
Теперь оставалось только дожидаться солнца. Не прошло и двух минут, как остров мощно тряхнуло, и каменный ливень забарабанил по колоколу над нашими головами. Я различал силуэты Фиббса и Хасбро, торопливо сбрасывавших песок и щебень с нашего аппарата. Похоже, великий бог Луска обитал в сердце острова, а не в глубинах моря.
Чтобы отвлечься, я поискал и нашел трещину в стене пещеры. Она медленно разгоралась по мере того, как солнце сдвигалось по небу. Люди на палубе яхты теперь виделись не просто силуэтами. Наконец настало время спускаться: колокол раскачивался из стороны в сторону, то уменьшая амплитуду и частоту колебаний, то наращивая. Мы вглядывались в воду, но я почти ничего не видел под поверхностью. Через еще одно долгое мгновение мы дернулись и медленно пошли вниз. Прохладный, с металлическим привкусом воздух зашипел, поступая в колокол. Вода, поднимавшаяся всё выше и выше, пугала меня. Мне казалось, что мы тонем.
Сент-Ив был спокоен, как улитка.
— Теперь она остановится, — сказал он, показывая вниз, и я увидел, что так и есть: вода, очевидно, достигла равновесия и перестала подниматься, по крайней мере пока.
Мы оба сняли обзорные трубки с креплений и погрузили их широкие раструбы в воду, отчего морское дно словно прыгнуло навстречу, обретя резкость. Пока мы опускались, я видел под собой живое море, игру солнечных бликов на меняющемся пейзаже, густеющий цвет глубины. Рыбы сновали между коралловыми кустами и вулканическими камнями — рыбы-попугаи и груперы, о которых я читал в книге из моей каюты. Стаи ярко-голубых абудефдуфов метались между кораллами вместе с желтыми морскими коньками и черными спинорогами. Несколько громадных барракуд — омерзительно выглядевших рыб пиратской наружности — рассматривали колокол на расстоянии. Цепочка кальмаров по футу длиной кружила внизу под колоколом, их огромные глаза внимательно оглядывали нас. Они сдвинулись все сразу, пропуская нас, но не уплыли, а принялись разворачиваться, чтобы не упустить из виду. А затем в единый миг они закружились кольцом, как стая скворцов, и метнулись прочь, словно по срочному делу.
Мы были в тридцати футах от дна, когда увидели мечту Гилберта Фробишера — исполинский шар серой амбры.
ГЛАВА 6
СОКРОВИЩЕ НАЙДЕНО
Под нами, чуть в стороне от колокола, покачивались в медленном течении, открывая и скрывая гигантский шар цвета слоновой кости, несколько огромных морских перьев, в точности так, как описал Джеймс Дуглас.
— Четыре фута к штирборту, — сказал Сент-Ив в переговорную трубку. Мы едва почувствовали смещение, но вскоре оказались прямо над целью, и тогда Сент-Ив скомандовал: «Стоп». Колокол завис примерно в шести футах над белыми коралловыми глыбами и морскими перьями, окружавшими наш приз. Мои глаза, как вы можете угадать, были устремлены только на шар амбры. Гилберт не преувеличил его размеры или светящуюся чистоту слоновой кости. Шар лежал среди камней, как маленькая луна, упавшая с небес.
— Он нашел дорогу к гнезду, — сказал я, разглядывая окружавшее шар кольцо из камней, очень похожее на специально выстроенную ограду.
— Действительно любопытно, — флегматично согласился Сент-Ив. — Он делит свое гнездо с другими чужеродными объектами, если я не ошибаюсь.
— Сломанная сабля, — начал перечислять я, высмотрев изъеденный ржавчиной клинок, валявшийся возле шара. — Каминные часы с фазами луны.
Часы выглядели так, словно их вчера унесли из капитанской каюты. Рядом притулился маленький окованный железом ящик, открытый и наполовину заполненный песком, и еще в нем было что-то похожее на хрустальную сахарницу. В противоположность сабле, сахарница едва начала обрастать, хотя явно провела на морском дне больше времени. И, что самое удивительное, она была набита головками Панча и Джуди [73], краска на них поблекла и облупилась, но узнать их смог бы любой, кто хоть раз видел кукольное представление.
— Кажется, я нашел лезвие алебарды, — сказал Сент-Ив. — Его возраст — несколько веков. И оно неплохо сочетается с тем, что добавлено в коллекцию месяц или два назад.
— Точно, — подхватил я. — «Коллекция» — отличный термин. Очень похоже на детскую сокровищницу, только на дне моря. Что вы об этом думаете?
— Я ничего не могу в этом понять, Джек. Рационального объяснения нет.
— Тогда иррациональное?
— Некоторые разумные существа собирают приглянувшиеся им предметы и складывают в избранном месте.
Идея казалась странной до безумия, но весьма логичной. К моему изумлению, я обнаружил, что мои сомнения и страхи практически улетучились, сменившись жадным любопытством. Мое восхищение Гилбертом Фробишером выросло до небес.
— Понятно, что нам надо забрать амбру, — сказал я, — но, по-моему, следует оставить на месте всю остальную коллекцию.
— Согласен, — ответил Сент-Ив. — Жаль, мне не пришло в голову прихватить с собой что-то, что можно оставить взамен. А так это банальное воровство.
Профессор сосредоточенно манипулировал механической клешней, опуская ее к амбре; когти-пальцы были разжаты. Работал он с бесконечным терпением и сосредоточенностью, не до конца доверяя накладкам из каучука и стараясь не повредить размягченную океаном сферу. Захват наконец сомкнулся на ней, и я выдохнул — оказывается, я задерживал дыхание, не сознавая того. Манипулятор стремительно втянулся в колокол, поднимая по пути песок и мусор со дна и обнажая другие сокровища, вроде нескольких человеческих черепов; впрочем, рассмотреть что-либо в вихре песка за колеблющимися морскими перьями было сложно. Захваченная амбра проплыла перед моими глазами и повисла внутри купола. Вся операция прошла сверхъестественно гладко.