— Она у нас, — проговорил Сент-Ив в трубку дрогнувшим голосом, вряд ли характерным для праздного каникуляра. Мы всплывали, морское дно уходило вниз.
— Стоит выпить по бокалу за успех, — сказал я, кивнув Сент-Иву. В этот миг крупная длинная тень мелькнула за иллюминатором, и я мгновенно пожалел о своих словах, которые явно были преждевременны. Тень обернулась черной тушей акулы-молота, поразительно крупной, около девятнадцати-двадцати футов длиной. Тварь уткнулась в кольцо камней, содрогнулась и поплыла дальше. Неужели это владелец, подумал я, странного клада? И что он предпримет, когда обнаружит, что коллекция потревожена? Я осознал, что вокруг снова темнеет, потому что солнце пересекло щель и двинулось дальше.
— У нас тут интересная акула, мистер Фиббс, — проговорил Сент-Ив в переговорную трубку, и наш подъем ускорился. Акула, изогнувшись, опять нырнула и направилась прочь от нас, а затем повернула и снова лениво поплыла ко дну. Поверхность океана казалась кошмарно далекой и очень быстро исчезла из виду, когда пещера наполнилась сумраком.
— Конечно, внутри колокола мы в безопасности, — сказал я, когда хищная тварь оказалась почти под нами. Последовал резкий рывок, а затем она рванулась вверх на невероятной скорости, ее глаза по сторонам этой странной, сплющенной кувалды, бывшей ее головой, сулили смерть. Я завопил, вскидывая ноги на сиденье и распластываясь по стенке. Сент-Ив проделал то же самое, но молча. Чудовище вырвалось из воды, и его голова и туловище практически заполнили колокол, огромные челюсти лязгнули, продемонстрировав ряды треугольных зубов. Кувалдообразный нос врезался в манипулятор, подбросив шар амбры кверху. Сент-Ив выбросил руку, чтобы придержать его, а я возблагодарил гравитацию — акула под своим весом рухнула вниз.
Вскоре мы повисли над водой, наконец в безопасности; кран поднимал нас всё выше и выше, рев двигателей терзал наши уши. Затем послышался глубинный гул, заглушивший даже этот шум, и воздух снова наполнился обломками, отскакивавшими от алюминиевой оболочки колокола. Нас тряхнуло, а затем Фиббс с лязгом опустил аппарат на палубу, ходившую ходуном. Якоря уже шли наверх, и Хасбро снова споро швырял уголь в оранжевое устье топки. Фиббс, цветными флагами семафоривший о нашем успехе на яхту, видимо, собирался оставить нас в колоколе, где мы находились в относительной безопасности и не путались под ногами. Катер тронулся, волна от винта ударила в стенки грота, птицы поднялись с гнезд, и мы вырвались наружу, на открытый воздух и солнечный свет, весьма, надо сказать, тусклый из-за дымного неба цвета свежей ссадины. Валуны катились по крутым склонам утесов и вздымали брызги, падая в море вокруг нас.
Еще одна хорошая отрыжка, подумал я, вспомнив дурацкую шутку сэра Гилберта. Похоже, рядом оказался вулкан с серьезным расстройством желудка. Был отлив: ряд скал, закрывавший бухту, выступал на три фута из мутной, цвета сепии воды, солнце мерцало сквозь вонючий дым, окутывавший вулкан, плюющийся камнями, золой и пеплом, словно ввязываясь в битву. К счастью для нас, выброс уходил главным образом по ветру, хотя одному богу было известно, как долго продержится наша удача.
Однажды мне довелось видеть такое извержение на суше — я еще восхищался его мощью… Но не успел я додумать эту мысль, как внимание мое оказалось захвачено видом бушприта и верхнего такелажа шлюпа, шлюпа Билли Стоддарда, который последний раз мы видели исчезающим в тумане! Сейчас он летел к острову под нараставшим ветром, едва расходясь с каменным ливнем, летевшим из вулкана. Я взглянул в сторону «Нэнси Доусон», которая явно уходила от нас.
— Куда это они собрались, черт возьми? — спросил я вслух несколько эмоциональнее, чем намеревался.
— Полагаю, Гилберт хочет схватиться с врагом, — ответил Сент-Ив, — и пытается развернуться пулеметом в сторону их борта. Или, что маловероятно, собирается отогнать их, хотя рискует быть протараненным в ходе схватки. Шансов на победу у него немного, а мы, к сожалению, в довольно пустынных водах. Думаю, лучшее, что Гилберт может предпринять, — это потопить шлюп. Хотя это не слишком здорово.
Нам с Сент-Ивом, заточенным в колоколе на борту катера, болтавшегося в море, оставалось только следить за развитием событий. Конечно, Фиббс не собирался позволить пиратам захватить нас, что могло бы помешать замыслам Гилберта. Море вокруг кипело, водоросли и мертвая рыба взлетали из глубины. Надвигалась чудовищная катастрофа. Я недоумевал, с чего это Гилберт затеял игры со шлюпом, когда еще более ужасным противником стал сам вулкан, или так я полагал в своем невежестве.
Шлюп выпалил в корму «Нэнси Доусон»: брызнули искры, заклубился дымок — детская хлопушка на фоне беснующегося вулкана. Куда улетело ядро, я не видел, но это явно не беспокоило команду яхты, отошедшую сейчас еще дальше, маневрируя так, чтобы использовать свое преимущество в скорости. Шлюп развернулся и, получив пространство для маневра, предпринял попытку отрезать нас от «Нэнси Доусон». Катер наш был медлителен, а открытая палуба крайне уязвима для пушек. Или сэр Гилберт немедленно атакует шлюп, или Билли Стоддард захватит катер с пятью заложниками и шаром серой амбры…
И тут шлюп остановился как вкопанный в своем полете, словно на всем ходу врезался в невидимую стену. Потом он начал опасно раскачиваться с борта на борт, но выправился и вновь полетел по волнам. Затем его бушприт отклонился на левый борт, и фок внезапно оторвался от палубы со всей массой своего такелажа. Корабль дернулся и замер, затем затрясся; вода у его бортов кипела.
— Он напоролся на риф! — воскликнул я.
— Нет, клянусь небом! — ответил мне Сент-Ив. — Смотри туда, на фок-мачту! Проклятие «Целебесского принца»! Молю Бога, чтобы Гилберт видел это!
То, что увидел я, — и не верить этому было невозможно, — оказалось гигантским щупальцем, вздымавшимся из моря на двадцать, тридцать футов, и оно всё росло, а за ним последовало второе, словно ветвь исполинского дерева. Дух острова, гигантский осьминог — чудовищно огромный — заворочался в своем логове в потаенных глубинах моря. Первое щупальце оплело фок-мачту, второе схватило бушприт. Раздался резкий треск ломающихся тимберсов, и бушприт переломился как спичка, за ним тут же последовала грот-мачта, и всё это вместе с реями, парусами и рангоутом спутанной массой кануло в море. Носовая пушка покатилась на лафете по разломанному фордеку и была смыта волнами; ее чугунная тяжесть утянула плавающие обломки под воду.
Вулкан выплюнул новую порцию пылающих камней, и несколько валунов угодило на палубу. Она вместе с остатками такелажа занялась огнем от мощного жара. Люди начали прыгать в воду, а на судно, с левого его борта, принялось взбираться морское чудовище: сначала мы видели только его огромную подрагивавшую куполообразную мантию, а потом — громадные глаза. Они были устремлены на Билли Стоддарда, по-своему храброго человека, хотя и тоже монстра, уговаривавшего четверых членов команды прекратить панику и испробовать на твари пушку. Но угрожавшая им тварь была исполинским живым ужасом, явившимся из глубин бездонной расселины лорда Келвина, то ли растревоженным извергавшимся вулканом, то ли разгневанным вторжением человеческих существ в свои владения. Пушки выглядели жалко, и перепуганные пираты бросали их и прыгали со штирборта в гущу пылающих обломков на почти неизбежную смерть. Оставшегося в одиночестве Билли Стоддарда оттесняло к носу жаром, который в любой момент мог воспламенить крюйт-камеру и уничтожить корабль.
Спрут аккуратно промел палубу щупальцем — летели раскаленные камни, горящая мачта накренилась и рухнула — дотянулся до Билли Стоддарда и, обвив его за шею, поднял над водой. Второе щупальце ухватило Билли вокруг пояса. А потом тварь просто оторвала ему голову — из разорванной шеи ударила струя крови. Завитком щупальца спрут сунул голову под мантию, в свой жуткий клюв, раздавил ее и проглотил, а после обрушился в океан, унося с собой безголовый труп.
Однако внушающее ужас и омерзение головоногое появилось снова — выползло на риф, отделявший нас от бухты и пещеры, неприятно близко к катеру. Тварь лежала и смотрела на нас. Тяготение сплющивало ее гигантскую мантию, выглядевшую теперь словно необъятная сползшая балаклава. Осьминог, сжимавший щупальцем безголового Билли Стоддарда, словно гурман индюшачью ножку, с явным удовольствием затолкал тело пирата в открытый, шириной в ярд клюв и перекусил его пополам — вывалились окровавленные внутренности. Следующим заходом останки «бедного ублюдка» исчезли в чреве чудовища.