– Ох, это ты, – сказала Татьяна. – Удивлена, что ты все еще здесь.
– Ох, Таня… – Марина трусливо рыдала. – Ох, Таня… мне так жаль… Но ты не представляешь, что со мной случилось!
– И более того, мне это не интересно, – ответила Татьяна, прижимая к груди сломанную руку.
Она отвернулась и отошла к костру.
Марина потащилась за ней.
– Мы недостаточно далеко, Танечка, – шептала она. – Нам нельзя здесь оставаться. Мы должны уйти подальше.
– Уйти от чего?
– От нее, – зашептала Марина, морщась и оглядываясь по сторонам. – Пожалуйста, мы должны убежать как можно быстрее…
Татьяна спокойно и медленно села перед огнем, подбросила в него несколько веток, немного мха, немного перезревших ягод. Ей хотелось, чтобы дым стал как можно более черным и ядовитым, чтобы он поднялся в небо и испускал запах, который можно было бы почуять за несколько километров.
– Я не двинусь с этого места. А ты можешь идти. Почему бы тебе не убежать? Но только быстро, Марина. Быстро. – Она помолчала. – Как раньше.
– Таня! Пожалуйста! Мне так стыдно, Таня… Я понимаю, ты расстроена. Я знаю, ты в бешенстве. И ты совершенно права. Но прямо сейчас, пожалуйста, мы должны уйти! Она нас найдет, она придет за нами.
– Пусть приходит. – Татьяна даже не посмотрела в сторону леса.
– Она заразилась бешенством, Таня… – с отвращением прошептала Марина.
Татьяна посмотрела на Марину уже не так безмятежно.
– А… – только и ответила она.
Марина вскочила:
– Да? Ты идешь или нет?
– Думаю, ответ очевиден, иду ли я.
– Таня!
– Прекрати, – сказала Татьяна, глядя в огонь. На Марину она не глянула. – Прекрати. Сядь или уходи. Беги или сиди, но хватит этой ерунды. Хватит болтать, просто посмотри на меня. Ты что, не видишь, что со мной случилось?
– Мы нашли ручей, Танечка, – нервно шептала Марина. – Мы нашли ручей, недалеко отсюда, в лесу. Он выведет нас к озеру, как ты и говорила.
– Я так говорила? – Татьяна пожала плечами. – Я не войду больше в лес. А она разве не у ручья? – Татьяна наконец повернулась к кузине. Девочки посмотрели друг на друга. – Я не полезу больше в лес, Марина, – прошептала Татьяна.
Марину вырвало, она плакала.
– Мне так жаль, Таня… Это ведь должно было быть просто шуткой… Ты должна была пойти искать нас…
– Вот как, должна? Ладно, хотелось бы мне, чтобы кто-то в точности объяснил, чего от меня ждали.
Марина, запинаясь и плача, рассказала все Татьяне. Она ничего не скрыла. Она рассказала и о собственном соучастии, и о пришедшем осознании, и о Сабире и Мураке, и о днях в лесу, и о зараженном существе, пытавшемся доползти до нее…
Слегка дрожа, но изображая спокойствие, Татьяна лишь произнесла: «Ну-ну…» – когда Марина закончила рассказ, и больше ничего не сказала.
– Теперь ты понимаешь, почему мы должны убежать отсюда?
– Нет. – Татьяна вздохнула. – О Сайке больше не беспокойся. Думай только о том, чтобы тебя саму нашли.
– Я уже нашлась! – воскликнула Марина. – Но вряд ли мы выберемся из леса, сидя у костра!
– Так иди. Ты три дня шла по лесу и не нашла ничего, что помогло бы тебе. Я тоже три дня шла по лесу. И к чему мы пришли? Но теперь у нас есть огонь, и дым поднимается над соснами. Если нас кто-то ищет, это и будет тем, что они увидят. Если не ищут… Ну, тогда… В общем, я склонна сидеть и ждать. У меня нет сил начинать все сначала. Но, пожалуйста, не позволяй мне тебя уговаривать. В любом случае… – Татьяна бросила на Марину злой взгляд. – Делай что хочешь – как всегда.
– А почему ты думаешь, что она сюда не придет? – волнуясь, спросила Марина.
– Паралич спинного мозга, – ответила Татьяна. – Она, может, и хотела бы. Но просто не сумеет.
– А это… – Марина помолчала. – Вообще лечится?
– Нет.
– И что теперь с ней будет?
– Сайка умрет в лесу. А может, и уже умерла. Как и мы могли бы.
Марина легла у костра.
– Я больше не одна, – прошептала она, закрывая глаза. – Мне теперь все равно, что происходит. Я не одна.
Они были довольно близко друг к другу. Но Татьяна не прикасалась к кузине.
– Ты очень на меня сердишься? – шепотом спросила Марина.
– Сильнее, чем я готова обсуждать с тобой.
– Мне так жаль… – Но глаза Марины были закрыты. – А сколько теперь времени?
Татьяна посмотрела на небо:
– Около часа, наверное. Или половина второго.
Ох, это неяркое желтое солнце… Татьяне хотелось такой жизни, в которой солнце сияло бы триста дней в году, а не жалких шестьдесят пять, как в этих северных лесах. Когда она снова посмотрела на кузину, Марина спала.
Она проспала примерно сорок пять минут, а Татьяна все это время сидела на солнце, и поддерживала огонь, и наблюдала за тем, как Марина расслабилась, словно лежала дома в удобной кровати.
Когда уже близился вечер, она услышала в лесу голоса, звавшие ее.
– Татьяна! Татьяна!
И это был не один голос, а множество. Мужские, женские, молодые, старые…
Она с трудом поднялась на ноги. Марина проснулась, вскочила.
– Та-а-аня!.. Та-а-аня!..
– О боже! – воскликнула Марина. – Ты была права! Они нашли нас!
У Татьяны не было сил бежать, кричать, и Марина, у которой силы еще оставались, кричать не стала. Она схватила Татьяну за руку, не обращая внимания на то, как вздрогнула сестра.
– Танечка, умоляю тебя… – в панике зашептала она. – Пожалуйста, не говори им! Пожалуйста! Это же была просто шутка, которая плохо обернулась. Я усвоила урок. Я ведь тоже чуть не умерла. Я никогда такого больше не сделаю. Только не говори им, пожалуйста!
– Не беспокойся. Это между нами, сестра Марина, – без выражения произнесла Татьяна, отталкивая руку кузины. – Это будет нашим маленьким секретом.
Тогда Марина сорвалась с места, крича:
– Помогите! Мы здесь! Здесь! Помогите!
Даша выскочила на поляну, со слезами выкрикивая имя сестры. За ней бежали Паша, бабушка, потом дед и, наконец, мама! Это было сюрпризом. Мама! Она рыдала. Ох, Таня, Таня…
И дядя Борис был тут ради Марины, своего единственного ребенка. Выглядел он очень расстроенным.
– Кого мы еще должны искать? – спросил он, прижимая к себе дочь. – И кто вообще виноват?
Но родные Татьяны были настолько потрясены состоянием их деточки, что не имели желания звать кого-то еще. Сломанная рука