Протягивает руку и щелкает выключателем, отрубая свет. Оказываемся в кромешной темноте. Я ничего не вижу. Только ощущаю, как крепко он меня держит, какое горячее его тело, и как возбужденно глубоко дышит, пятясь со мной к кровати.
– Нет, я теперь очень хочу спросить. И спрашиваю сейчас. Что между нами? – хватаюсь за последние обрывки разумных мыслей в своей голове, пытаясь сопротивляться его чувственному давлению.
– А ты разве не видишь, Малинка? Я хочу быть с тобой.
40. Эмиль
На Малинке короткое черное платье с пышной юбкой, ленточками, гипюром и воланами в духе Венсдей. Моя самая сладкая мечтательная ведьмочка. Желанная… Я уже так задолбался ее желать, не получая, что сейчас, когда все вот-вот произойдет, в голове не остается ни одной связной мысли.
Только густой хмельной коктейль из похоти и триумфа, от которого все плывет за прикрытыми веками, а сердце в бешеной скачке рискует проломить ребра и выпрыгнуть прямо в нежные женские руки. Я наверно не должен торопиться и напирать, но я не могу…
Просто не могу сдерживаться. Лихорадочно целую, то покусая мягкие губы, то глубоко проникая в ее влажный, горячий рот языком. Непослушными пальцами рву молнию на платье сзади, лезу под юбку, задирая до самой талии.
Малинкина кожа на бёдрах в мурашках, дыхание – тихие всхлипы. Слабые женские руки обнимают мою шею, а пальчики ласково и едва уловимо перебирают короткие волосы на затылке – и все это кричит мне о капитуляции.
Малек как нагретый воск – мягкая, податливая и манящая чувственным теплом.
Стаскиваю с нее платье и укладываю на кровать.
Не давая опомниться, сразу наваливаюсь сверху, расталкивая бедрами острые коленки, которые Малина инстинктивно пытается было свести вместе. Нет, моя ягодка, сегодня мое место тут, между твоих стройных, бледных во мраке ног… Снова нахожу ее рот, лихорадочно и нагло лапая мягкое женское тело под собой. И она глухо стонет, чутко отзываясь на каждое прикосновение. Доверчиво льнет так, будто мечтает слипнуться навечно, стать одним. И мы обязательно станем, пусть и всего на несколько минут. Задыхаясь от нетерпения, отрываюсь от своей послушной девочки на миг, чтобы торопливо стянуть футболку и разобраться с ширинкой, которая слишком больно давит на налившийся кровью член. Снова накрываю собой Малинку собой, сгребая в охапку. Беспорядочно зацеловываю запрокинутое ко мне лицо, гладя по волосам, а потом вновь впиваюсь ртом в ее приоткрытые искусанные губы и раздеваю. Дальше раздеваю…
Она так сладко неровно мычит, когда опускаю чашечки лифчика и сжимаю небольшую мягкую грудь. Всхлипывает, когда прокручиваю стянувшийся сосок пальцами, и стонет уже в голос, выгибаясь, когда, на секунду перестав целовать ее в губы, обвожу темную горошинку языком и мягко всасываю в рот. Нервно и жарко облизывает мой язык, когда рукой ныряю между нашими плотно прижатыми бедрами и накрываю ладонью ее лобок под тонкой тряпочкой белья.
Мои пальцы протискиваются ниже, и я шумно выдыхаю, сокращаясь, потому что она там очень горячая и мокренькая. Будто целый день сегодня только и делала, что распаляла себя для меня.
Толкаюсь двумя пальцами в сочную, вакуумную мякоть. Тесно, сжимается. Болезненно и сладко стонет, стискивая коленями мои бедра и хватаясь за мою руку
– Тихо… Тихо…– веду в ней пальцем, ловя внутренние тугие сокращения.
В голове плывет от пошлых ассоциаций. Особенно, когда Малинка податливо расслабляется и начинает часто, поверхностно дышать. Присасываюсь к ее шее, слизывая сладковатый и терпкий вкус кожи. Ловлю, как вся возбужденно и нервно дрожит подо мной.
Готова…Нет смысла дальше тянуть.
И я так хочу ее, что сейчас просто в трусы кончу, если и дальше вот так играть.
– Да? – бормочу хрипло Малине в губы.
Сжимается, прежде чем ответить. Боится…
– Мхм…– слабо, едва слышно.
Но мне более, чем достаточно. Приподнявшись на локтях, тянусь к прикроватной тумбе и достаю презервативы. Быстро избавляюсь от джинсов и белья, застрявшего где-то на середине бедер. Подцепив Малинкины трусики, стягиваю их с нее вниз по ногам.
Она стыдливо прикрывает грудь руками. Волосы разметались по подушке, глаза тревожно и одновременно так доверчиво мерцают в темноте, впиваясь в меня. Рву зубами фольгу, не отводя взгляд. Даже в темноте четко вижу, как судорожно сглатывает. Раскатываю привычным движением резину по члену. Малек опускает глаза, наблюдая, и кажется забывает дышать. Это и пронзительно, и нервно одновременно. Я не хочу, чтобы ей было плохо, хочу, чтобы хорошо…
– Не бойся, – шепчу ей на ушко, легонько прикусывая подаренную сережку, когда снова наваливаюсь сверху.
– Я не боюсь…– обнимает мою голову, притягивая к себе.
Сама целует в губы, ныряя в рот юрким язычком и подаваясь навстречу всем телом. Прижимается раскрытыми бедрами. Чувствую, как там манко и горячо. Слепо тычусь, давая ей секунды расслабиться сильнее.
Дыхание сбивается, позвоночник прошивает разрядом, когда тесно скольжу внутрь. Чуть-чуть…Малинка напряженно зависает. Не дышит. А мне крышу сносит – так туго и обжигающе в ней. Чувствую, что не пускает, но одним плавным глубоким толчком все равно рвусь. Или это она, беззвучно вскрикнув, рвется, но я уже скольжу внутри ее тела, растягивая под себя и ощущая, как сводит от кайфа мышцы и кожа покрывается испариной.
Малинка дрожит, сжимаясь. Слизываю слезинки с сомкнутых ресниц, двигаюсь. Не могу остановиться, не могу… Уносит бешено. Жадно целую ее в губы, но ягодка моя только рот послушно открывает, рвано дыша и активно не отвечая. Словно я ее распял.
– Плохо? – спрашиваю сбито, сам прекрасно понимая, что я сейчас просто не в состоянии прекратить, что бы не ответила.
По ощущениям мне уже и надо то пару секунд. Я слишком блять долго об этом мечтал.
– Н-нет… Медленней… – тихо просит, доверчиво обнимая меня своим телом и стараясь расслабиться.
Руки смыкаются на моей шее, ноги оплетают движущиеся бедра, – О-о-х, м-м-м, – болезненно и чувственно стонет Малина от того, что в такой позе проникаю гораздо глубже в нее.
Бл… Перед глазами кружит – такой это вакуум и кипяток.
Медленней… Она хочет медленней, а не побыстрее это прекратить..Медленней…
Да я с трудом держусь, чтобы не сорваться на скорость отбойника.
Но, стиснув зубы, я покорно замедляюсь, думая, что меня либо сейчас разобьет инфаркт, либо я просто в ней сварюсь. Пот крупными капельками стекает по желобу позвоночника, воздух такой разогретый и влажный