– Нам нужно найти эту Кэрол из «Эфемеры», – решил Элиас. – Но сначала я хочу проверить еще кое-что. Если эти «истоки» действительно настолько особенные, они должны были появиться и на легальном рынке, пусть и в модифицированной форме.
– Что ты предлагаешь?
– Завтра я просмотрю последние крупные сделки по памяти, особенно те, что связаны с детскими воспоминаниями. Если есть закономерность, я ее найду.
Они вышли из Сумеречного сектора и направились к месту, где оставили свой автомобиль. Дождь понемногу утихал, но тяжелые облака по-прежнему нависали над городом, словно предвещая еще большую бурю.
– Будь осторожен, Элиас, – сказал Марсель, когда они достигли стоянки. – Если люди, которые интересуются экспертами по аутентификации памяти, те же самые, что следили за Рейнером… они могут уже искать тебя.
– Я всегда осторожен, – ответил Элиас, активируя системы безопасности автомобиля.
– Не в этот раз, – покачал головой Марсель. – В этот раз ты должен быть параноиком. Потому что, судя по всему, мы столкнулись с чем-то гораздо более серьезным, чем обычная контрабанда воспоминаний.
Пока автомобиль поднимался по рампе, выводящей из Нижнего Города, Элиас смотрел на проплывающие мимо огни и думал о словах Дакса. «Что делает тебя тобой? Твои воспоминания или что-то еще?» Этот вопрос, казалось, приобретал новое, зловещее значение в свете последних событий.
В небе над Нью-Харбором сверкнула молния, на мгновение осветив бесчисленные небоскребы и трущобы, богатство и нищету, силу и бессилие – весь этот город контрастов, где память стала самым ценным товаром, а человеческая идентичность – разменной монетой в игре, правил которой Элиас еще не понимал.
Но он был полон решимости их узнать, чего бы это ни стоило.
Глава 4: Узнавание
Утро встретило Элиаса Верна ярким солнечным светом, прорвавшимся сквозь тяжелые облака, которые накрывали Нью-Харбор последние дни. Он стоял у панорамного окна своей квартиры на пятьдесят седьмом этаже одной из жилых башен Верхнего Города, наблюдая, как солнечные лучи отражаются в мокрых поверхностях зданий, создавая иллюзию города, построенного из света.
После напряженного вечера в Нижнем Городе эта идиллическая картина казалась нереальной, словно чужое воспоминание, имплантированное в его сознание. Элиас не мог избавиться от ощущения, что что-то фундаментально изменилось в его мире, в его понимании реальности.
Он отвернулся от окна и взглянул на свой рабочий стол, где лежал небольшой контейнер с энграммом, который он извлек из своего хранилища прошлым вечером. Это было его собственное воспоминание – редкий случай, когда торговец памятью сохранял копию своих переживаний. Десять лет назад Элиас записал свое воспоминание о первой крупной сделке, своеобразный памятник началу карьеры.
Сейчас, когда вся его профессиональная жизнь оказалась под угрозой из-за появления модифицированных воспоминаний, ему хотелось вернуться к этому моменту триумфа, напомнить себе, почему он выбрал этот путь.
Элиас активировал свой нейроинтерфейс и подключился к защищенной сети Мнемозины. Голографический дисплей развернулся перед ним, показывая последние транзакции на официальном рынке памяти.
– Показать все сделки, связанные с детскими воспоминаниями за последние три месяца, – скомандовал он. – Сортировать по стоимости, от высшей к низшей.
Система обработала запрос, и перед Элиасом появился список из нескольких десятков сделок. Он внимательно изучал информацию, отмечая необычные закономерности.
За последний месяц цены на детские воспоминания выросли почти на сорок процентов – беспрецедентный скачок для рынка, обычно отличающегося стабильностью. Особенно высоко ценились воспоминания о первых годах жизни, от трех до семи лет, связанные с яркими эмоциональными переживаниями: первый день в школе, семейные праздники, значимые путешествия.
Но самым тревожным было то, что в большинстве этих дорогостоящих сделок фигурировали всего несколько покупателей, скрывающихся за анонимными корпоративными счетами. Классическая схема для отмывания денег или прикрытия незаконной деятельности.
– Проверить корпоративных покупателей, – приказал Элиас. – Искать связи с известными организациями.
Система выдала неутешительный результат: все корпоративные счета были зарегистрированы на подставные компании, не имеющие явных связей с крупными игроками рынка. Профессиональная работа, не оставляющая следов.
Элиас откинулся в кресле, обдумывая полученную информацию. Что-то большое происходило на рынке памяти, и каким-то образом это было связано с детскими воспоминаниями. Но как это соотносилось с модификациями энграмма Рейнера? И почему его собственное хранилище подверглось взлому?
Его размышления прервал звуковой сигнал нейроинтерфейса – входящий вызов от Серы Ким. Элиас немедленно активировал связь.
– Сера, доброе утро.
– Едва ли оно доброе, Элиас, – голос женщины звучал напряженно. – Ты видел последние новости с рынка?
– Если ты о скачке цен на детские воспоминания, то да, только что проверял.
– Это лишь верхушка айсберга, – ответила Сера. – Я хочу показать тебе кое-что. Можешь приехать в мою студию? Это… не телефонный разговор.
– Насколько срочно?
– Настолько, что я отменила все встречи на сегодня.
Элиас нахмурился. Сера Ким была не просто его бывшей возлюбленной – она была одним из лучших «художников памяти» в Нью-Харборе, специалистом по аутентификации и эстетическому улучшению воспоминаний. Если что-то заставило ее отменить все встречи, это действительно было серьезно.
– Буду через час, – ответил он.
– И, Элиас… – добавила Сера перед тем, как завершить связь, – будь осторожен. Используй непрямой маршрут.
Студия Серы Ким располагалась в Арт-квартале, районе на границе Верхнего и Среднего Города, облюбованном художниками всех направлений, от традиционных до нейроэстетов, работающих непосредственно с человеческими ощущениями.
Следуя совету Серы, Элиас выбрал непрямой маршрут, дважды меняя транспорт и проверяя, нет ли за ним слежки. Паранойя? Возможно. Но после вчерашних событий он предпочитал перестраховаться.
Студия занимала верхний этаж реконструированного исторического здания, сохранившего фасад XX века, но полностью модернизированного внутри. Сера лично встретила его у входа – стройная женщина с короткими черными волосами, окрашенными в темно-синий цвет, и характерными азиатскими чертами лица, смягченными тонким европейским носом – результат генетической модификации, популярной среди состоятельных семей прошлого поколения.
– Рада, что ты пришел, – сказала она вместо приветствия, быстро проводя его внутрь и активируя систему безопасности.
Студия представляла собой просторное помещение с минималистичным дизайном: белые стены, несколько рабочих станций с голографическими проекторами, специализированное оборудование для работы с энграммами. В центре комнаты стоял большой прозрачный куб – иммерсивная камера для полного погружения в воспоминания, лучшая на рынке.
– Что происходит, Сера? – спросил Элиас, когда они оказались внутри защищенного периметра.
Вместо ответа она подошла к одной из рабочих станций и активировала голографическую проекцию.
– Смотри, – сказала она, указывая на появившееся изображение – сложную