– Достаточно, – сказал он, отступая от дисплея. – Я видел достаточно. Ваш проект никогда не получит одобрения. Мир уже знает об опасности манипуляций с памятью, и любая попытка массового внедрения подобной технологии будет остановлена.
– Мир сам выберет нашу технологию, – уверенно ответила Мойра. – Потому что она предлагает то, чего люди жаждут больше всего – понимание, связь, избавление от одиночества мыслящего существа.
Она сделала паузу, её взгляд стал более интенсивным.
– И ты, Элиас, мог бы быть частью этого. Твой опыт, твоё понимание технологии памяти, твоя уникальная позиция как успешно интегрированной составной личности – всё это делает тебя идеальным кандидатом для руководства следующей фазой проекта.
Элиас почувствовал, как его сердце ускоряет ритм от этого предложения. Не от искушения, а от осознания, что Мойра всё ещё видела в нём инструмент для своих планов, даже после всего, что произошло.
– Ты серьёзно думаешь, что я соглашусь работать с тобой? – спросил он. – После всего, что ты сделала? После того, как ты создала меня как эксперимент, манипулировала моей жизнью, а теперь снова пытаешься использовать?
– Я создала тебя из любви, – тихо сказала Мойра, и в её голосе проскользнула неожиданная нотка искренности. – Чтобы спасти умирающего ребёнка. Да, процесс вышел из-под контроля, превратился в нечто большее, чем планировалось изначально. Но исходное намерение было чистым.
– Я знаю историю, – ответил Элиас, вспоминая воспоминания Мойры, которые он просмотрел. – Я знаю, что ты пыталась спасти Эзру от нейродегенеративного заболевания. Но ты не остановилась на исцелении. Ты превратила технологию в инструмент контроля. И сейчас ты делаешь то же самое.
Он посмотрел на капсулы жизнеобеспечения, в которых находились люди, – невольные участники нового эксперимента Мойры.
– Кто эти люди? – спросил он. – Добровольцы? Или похищенные жертвы? Они знают, что ты делаешь с их сознанием?
– Они специально отобранные субъекты, – ответил Марсель, явно избегая прямого ответа. – Люди, чьи нейронные паттерны наиболее совместимы с протоколом интеграции.
– То есть, не добровольцы, – сделала вывод Сера. – Очередные жертвы ваших экспериментов.
В этот момент Элиас почувствовал вибрацию своего скрытого коммуникатора – сигнал от Окафор, означающий, что штурмовая группа готова и ждёт команды для начала операции. Нужно было выиграть ещё немного времени.
– Я хочу увидеть данные, – сказал он, указывая на главную консоль управления. – Если "Мнемозин-Гамма" действительно настолько революционна, как вы утверждаете, покажите мне доказательства. Показатели нейронной активности, результаты интеграции, долгосрочные прогнозы.
Мойра с подозрением посмотрела на него, но затем кивнула.
– Конечно, – сказала она, жестом приглашая его к консоли. – Данные говорят сами за себя.
Они подошли к главному компьютеру, и Мойра начала вызывать различные диаграммы, графики и модели, демонстрирующие результаты исследований. Элиас внимательно изучал информацию, одновременно отправляя скрытый сигнал о начале операции.
– Здесь ты видишь сравнение традиционного протокола имплантации памяти с новым методом интеграции, – объясняла Мойра, указывая на диаграмму. – Вместо замены существующих нейронных путей мы создаём дополнительные связи, используя естественную пластичность мозга. Это минимизирует когнитивный диссонанс и позволяет субъекту сохранять целостность личности.
Элиас кивнул, признавая элегантность подхода. С научной точки зрения, это действительно был значительный прогресс. Но этические проблемы оставались непреодолимыми.
– А вот результаты первой фазы клинических испытаний, – продолжала Мойра, показывая новую серию данных. – Восемь из десяти субъектов показали полную интеграцию имплантированных эмоциональных паттернов без отторжения или диссоциативных симптомов. Двое оставшихся испытали временную дезориентацию, но…
Её объяснение было прервано громким сигналом тревоги. Красные огни вспыхнули по всему помещению, и механический голос системы безопасности объявил:
"Внимание! Обнаружено вторжение по периметру. Рекомендуется активировать протокол эвакуации."
Мойра резко повернулась к Элиасу, её глаза сузились от подозрения.
– Ты привёл их, – сказала она, и это было не вопросом, а утверждением. – Конечно. Я должна была предвидеть это.
Она быстро повернулась к техникам, отдавая команды:
– Активировать протокол "Омега". Подготовить капсулы к транспортировке. Уничтожить все второстепенные данные.
Лаборатория пришла в движение, все сотрудники действовали с тренированной эффективностью человек, привыкших к кризисным ситуациям.
Марсель подошёл к Элиасу, его лицо было напряжённым.
– Ты не понимаешь, что делаешь, – сказал он. – Эта технология могла бы изменить мир к лучшему.
– Возможно, – ответил Элиас. – Но не в руках Мойры и не через насильственные эксперименты над невольными жертвами. Если эта технология имеет терапевтический потенциал, она должна развиваться открыто, под этическим надзором, с добровольными участниками.
Марсель хотел что-то ответить, но в этот момент раздался оглушительный звук взрыва. Штурмовая группа Окафор начала операцию.
– Нам нужно выбираться отсюда, – сказала Сера, хватая Элиаса за руку. – Сейчас начнётся хаос.
Элиас кивнул, но прежде чем они успели двинуться к выходу, Мойра оказалась перед ними, держа в руке небольшое устройство, похожее на модифицированный нейропарализатор.
– Не так быстро, – сказала она. – Ты не уйдёшь отсюда, Элиас. Ты слишком ценен для проекта.
– Мойра, остановись, – попытался вмешаться Марсель. – Времени нет. Мы должны эвакуироваться.
– Не без него, – твёрдо ответила Мойра, не сводя глаз с Элиаса. – Он ключ ко всему, подтверждение того, что технология работает. Моё величайшее достижение.
Элиас почувствовал, как внутри поднимается гнев – не горячий и импульсивный, а холодный, сосредоточенный. Гнев на эту женщину, которая никогда не видела в нём человека, только эксперимент, только доказательство своих теорий.
– Я не твоё достижение, – сказал он. – Я не твоя собственность. Я личность, которая существует вопреки тебе, а не благодаря тебе.
В этот момент двери лаборатории разлетелись под натиском штурмовой группы. Окафор возглавляла отряд, её оружие было направлено на Мойру.
– Доктор Мойра Девлин, – объявила она официальным тоном. – Вы арестованы по обвинению в нелегальных экспериментах над людьми, нарушении законов о технологиях памяти и инсценировке собственной смерти для избежания правосудия.
Мойра не выглядела испуганной или удивлённой. Она медленно опустила устройство, которое держала, её лицо приняло выражение спокойного достоинства.
– История будет судить, кто из нас был прав, – сказала она, глядя на Элиаса. – Когда человечество будет готово к следующему этапу эволюции сознания, ты вспомнишь этот момент и поймёшь, что я предлагала прогресс, а не тиранию.
Когда оперативники Окафор надевали на неё наручники, Мойра сохраняла то же спокойное выражение лица, словно всё происходящее было частью большего плана, которого остальные просто не видели.
Марсель также был арестован, хотя с меньшим драматизмом. Он не сопротивлялся, только бросил на Элиаса долгий взгляд, в котором читалась сложная смесь разочарования, понимания и чего-то, похожего на просьбу о прощении.
Окафор подошла к Элиасу и Сере, когда ситуация стабилизировалась.
– Вы оба в порядке? – спросила она с искренним беспокойством.
– Да, – ответил Элиас, хотя внутренне он чувствовал