– Нет, это Кенигсберг, и это моя родина, я там родился напротив королевского замка на улице Штайндамм в 1944 году.
Сабуров не выдержал драматического накала.
– Земеля!
Костя обнял капеллана, и они слюняво облобызались. Генриха накрыла ностальгия, и он начал громко орать бравурные немецкие марши.
– Дойчен зольдатен, унтер официрен…
Костя вошел в раж, колотил кулаками по столу и азартно выкрикивал:
– Бумдерааса! Бумдерасса! Бумдерасса бум!
Хоть и крепок был старик, да все же сломался. Как ни крути, слабоват капеллан супротив нашего замполита будет – и звания нет, и пить не может. На корабле заиграл оркестр, Костя встрепенулся и снял трубку телефона.
– Вахтенный, что там у вас происходит?!
– Большой сбор, встречают командира военно-морской базы.
По трансляции звучал сигнал горном, Костя почуял неладное.
– Генрих, давай быстренько, может, еще и проскочим!
Сабуров нахлобучил фуражку на голову капеллана и потащил его на выход. Окольными путями они пробрались на ют, но к трапу уже было не подойти. Контр-адмирал Мухоедов стоял навытяжку, ожидая поднимающегося на борт немецкого вице-адмирала. Костя принял единственно верное решение – вместе с главным капелланом они спрятались за барбетом кормовой артиллерийской установки. И тут случилось непредвиденное, кто знал, что капеллан и адмирал старые друзья. Генрих вывернулся из крепких объятий Сабурова и кинулся к трапу, ему не терпелось поделиться с адмиралом радостью от встречи с земляком.
– Хорст, дружище!
Он обнял адмирала Ебуля и с причмоком поцеловал взасос. Костя высунулся из укрытия и обреченно наблюдал за происходящим. Мухоедов его взъерошенную шевелюру сразу заприметил и украдкой показал кулак. В этот момент капеллан оторвался от Ебуля, осенил крестным знамением Мухоедова и рухнул меж адмиралами.
Утром следующего дня после приборки, завтрака и проворачивания механизмов началось подведение итогов. В кают-компании собрали старших офицеров. Контр-адмирал Мухоедов держал речь. Начал издалека:
– Несмотря на все старания капитана III ранга Сабурова, вчерашний визит прошел успешно. Товарищ Ебуль остался доволен…
Дальше он переключился на Костю и, не стесняясь в выражениях, подробно рассказал, кто он есть, в какой части тела адмирал хотел бы его видеть и на чем вертеть. Наконец он подвел итог долгой эмоциональной речи:
– А главное, не стрижен, паразит!
Сабуровская шевелюра не давала покоя Мухоедову с первого дня пребывания на корабле. Адмирал страдал андрогенной алопецией, своих волос не имел и Костину куафюру воспринимал как личное оскорбление.
В кают-компанию влетел запыхавшийся рассыльный.
– Товарищ контр-адмирал, к вам прибыл офицер связи от командира базы!
– Приглашай.
В кают-компанию вошел старший лейтенант Deutsche Marine и церемонно вручил Мухоедову большой конверт, запечатанный красной сургучной печатью. С хрустом взломав печать, адмирал достал из конверта лист дорогой гербовой бумаги с текстом и попросил офицера связи перевести. Тот на ломаном русском с лающим немецким акцентом зачитал:
– За выдающиеся заслуги в деле укрепления германо-российской дружбы и верность профессиональному долгу наградить капитана III ранга Сабурова медалью Блаженного Альбрехта. Награждение будет проходить 23 июня 1993 года в соборе Святого Николоса.
Подписали: вице-адмирал Ебуль и главный капеллан Шикльгрубер.
Офицер связи закончил читать и передал бумагу позеленевшему от злости адмиралу. А Косте было пофиг, он смотрел в иллюминатор. Там за бортом начиналось главное событие Кильской недели – парад винджаммеров. Вот оно, пушкинское «все флаги в гости будут к нам»: парусная армада шла на выход из бухты, а впереди, раскинув белые крылья парусов, парил над водой четырехмачтовый барк «Седов».
Сабурова, конечно, поздравили, но сход на берег запретили, и осталось у Кости от захода одно светлое воспоминание – земляк капеллан.
Спустя полгода с ответным визитом в Балтийск прибыл отряд немецких тральщиков из Киля. С ними прибыл и главный капеллан Кильской военно-морской базы Генрих Шикльгрубер. Прибыл он с одной целью – встретиться со своим другом и земляком Костей Сабуровым, поэтому первое, что он попросил у заискивающего перед ним начальника политотдела Балтийской военно-морской базы, – это организовать встречу с Сабуровым. Начпо был в затруднении: как пояснишь, что Сабуров раздолбай и его отправили с глаз подальше за молодым пополнением.
– Господин капеллан, Сабуров выполняет важное задание командования. Он в Вышнем Волочке занимается отбором новобранцев.
Выяснив, что такое Вышний Волочек и где он находится, Генрих потерял всякую надежду на встречу с другом. Настроение было испорчено, уже давно он так славно и душевно, как с Костей, не отдыхал, и его желание увидеться было искренним. В мероприятиях он демонстративно не участвовал, чем вызывал беспокойство у начальника политотдела, а перед возвращением в Киль капеллан попросил провожающего его начпо передать пакет для Сабурова. В пакете была бутылка грушевого шнапса и репродукция с картины «Ловцы человеков» то ли Брейгеля, то ли Караваджо.
Больше в своей жизни Костя капеллана не встречал, собственно, как и его подарка.
Пресвятая Углеводородица
Конец июля 2016 года выдался в Москве непривычно жарким, все, кто имел возможность, давно съехали за город. Оставшимся было нелегко: тридцатиградусный зной, испарения асфальта, автомобильные выхлопы, маниакальный ремонт тротуаров – все это делало и без того непростую жизнь москвичей мучительной.
Олег Леонидович Артюхов возвращался домой после встречи с однокашниками по училищу. Праздновали День военно-морского флота, который, как известно, отмечается в последнее воскресенье июля. В этот год праздник выпал на тридцать первое число.
У торжества была своя история. Раньше флот отмечал две даты – в июле победу в Гангутском сражении и в сентябре победу при Синопе. Отмечались эти даты с размахом, в Севастополе проходили знаменитые Синопские балы с парадом невест и женихов. Однако все это закончилось с началом Первой мировой войны, и до 1939 года военные моряки своего праздника не имели.
Существует легенда о том, как в июле 1939 года вновь назначенный народный комиссар военно-морского флота Николай Герасимович Кузнецов обратился с просьбой к Сталину:
– Товарищ Сталин, флот чувствует себя ущемленным. Военные моряки не имеют своего праздника, хорошо бы нам возродить старую традицию.
– Царские традиции, товарищ Кузнецов, нам не указ, мы должны устанавливать наши советские традиции. Скажите, Николай Герасимович, когда у вас день рождения?
– Двадцать четвертого июля, Иосиф Виссарионович.
– Жаль, что оно прошло, но ничего, празднуйте День флота в последнее воскресенье, еще успеете!
Вот так начиная с июля 1939 года военные моряки празднуют свой день.
Настроение у Артюхова было прекрасное, его не смогли испортить даже густо пахнущие потом пассажиры метро. Он вспоминал только что прошедшее застолье. Народу собралось много, и, несмотря на жару и далеко не юношеский возраст, врезали как следует, тщательно полируя водочку