Митсури обратился к Синдзабуру:
– Ты с нами? Мы с детства всегда вместе, но я пойму, если ты откажешься.
– Чем я так провинился перед богами? Сначала меня воспитывала злая тётка, худшая из всех живущих на земле людей, а теперь я должен наблюдать, как мои друзья совершают непоправимую ошибку. Я пойду с вами, но лишь для того, чтобы отговорить. За О-Цую беспокоюсь. Она такая наивная. Ой-ой-ой, во что мы ввязываемся? – сокрушался Синдзабуру.
– Слушайте меня, – строго сказала Каори. – Неукоснительно подчиняйтесь мне во всём. Вход в Страну Жёлтых Вод охраняет стражник. Я сама с ним разберусь, вы молчите. Мы пойдём в определённой последовательности. Я – первая, за мной – Митсури, дальше – О-Цую и Синдзабуру. Не смейте нарушать порядок. Теперь вот что. Я побегу изо всех сил, а вы постарайтесь не отставать. Что бы ни случилось, бегите. Пусть хоть весь мир разрушится, а вы следуйте за мной. Готовы?
Она рванула с места, выбежала из подлеска и направилась по кромке обрыва против течения воды. Троица – за ней. Митсури чувствовал, как через прорехи на шароварах высокая трава полосовала кожу; его плетёные сандалии дзору продырявились, и острые камни царапали стопы. Но нельзя было медлить. Позади пыхтел Синдзабару и стонала О-Цую.
Вскоре воздух вокруг стал искриться и звенеть, словно из всех земель слетелись сотни тысяч комаров. Почва зыбко качалась под ногами, горизонт накренился. И хотя ещё был час Обезьяны [9], наступили вечерние сумерки. И вдруг появились фигуры, много бегущих, мерцающих золотом фантомов. О-Цую испуганно завопила, Митсури от неожиданности споткнулся, но тут же встал.
– Не останавливаться! – не оборачиваясь крикнула Каори.
Её широкое кимоно развевалось от ветра, и она была подобна летучей мыши, собирающейся взлететь.
Фантомы сбивали с пути, яркие вспышки слепили глаза, звон проникал в мозг и буравил, буравил, буравил… Впереди гигантской трещиной разверзлась земля. Громко. Оглушительнее грома.
– Прыгай!!! – взлетела Каори.
Митсури взмахнул руками и раненой птицей свалился в бездну. Его сразу же обдало вонью перегнивших листьев и вековой пыли. Колени ударились обо что-то твёрдое. Он не успел сообразить, куда попал, понял только, что пропасть оказалась не глубже оврага.
Каори завопила:
– Ползите наверх!!!
Что? Куда? Где он находился? Как ползти? Рядом тяжело дышали О-Цую и Синдзабуру. Рука Митсури ухватилась за что-то шершавое и гибкое и тут же отдёрнулась, как от огня.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Это была узкая и длинная пещера с земляными стенами, вся испещрённая извивающимися пульсирующими корнями, между которыми хаотично суетились многоножки, слизни и жуки. Эти корни напоминали вены, что расползлись по стенкам судорожно сжимающегося горла. Где-то наверху возмущалась Каори:
– Что вы застыли как истуканы?!
Её фигура слабо обозначилась на фоне серого зева пещеры. И вдруг жуки и многоножки кинулись на людей, кусая и жаля. Кожу Митсури охватили крохотные язычки пламени, сознание помутилось. Вопила О-Цую, вопил Синдзабуру, а голос Каори возвышался над этими стенаниями и звучал громко и ясно:
– Ползите наверх!
Митсури словно во сне наблюдал, как пещерный зев сужался. «Горло» хищно вибрировало. Он заметил, что Синдзабуру и О-Цую, цепляясь за корни, уже поднимаются. Ещё чуть-чуть, и исполинское чудовище проглотит его, мощные мышцы протолкнут в мерзкую утробу. Перед внутренним взором пронеслись образы убитых родителей и полыхающей деревни.
Ради чего жить? Ради чего стремиться наверх? Там никого больше нет. Фумиёси!
Митсури вспомнил, по чьей вине оказался здесь. Убийца его матери и отца сейчас наслаждается солнечным светом, дышит свежим воздухом, жрёт и напивается тёплым саке.
Не будет так!
Митсури бросился к корням и стремительно пополз вверх. Ему приходилось безостановочно трясти головой, потому что насекомые так и норовили заползти в уши, нос и рот. Ещё один рывок к протянутой руке Каори – и ёкай в последний миг выдернула юношу из сжимающегося горла. Митсури пролетел несколько дзё и приземлился на живот. Рядом, конвульсивно дёргаясь, отряхивались от насекомых О-Цую и Синдзабуру.
Живы!
Глава 9
Ни луны, ни звёзд больше не бы ло, а только холод, идущий из недр земли, да резкий запах серы. В темноте что-то клубилось и шевелилось, но разве разглядишь? Вдалеке колыхалось жёлтое марево и слышался шум воды. Туда и направилась Каори.
Митсури двинулся следом, его трясло. Он прижимался к друзьям, которые, тоже охваченные дрожью, кутались в свои жалкие одежды.
– Чем смердит? Чем смердит? – безостановочно повторял Синдзабуру, сдерживая рвотные позывы.
Воняло тухлыми яйцами и гнилью. Запах впитывался в кожу, забивал носовые проходы. Казалось, от него вовек не отмыться.
Вскоре впереди вырисовались невысокие скалы с зазубренными вершинами, обвитые жёлтыми лентами ручьёв. Ручьи со звоном стекались в небольшое озерцо. Над мерцающей водой поднимались крохотные облака, наполненные янтарной влагой. Из-за этой туманной пелены троица не сразу заметила дряхлого старика с плешивой головой, сидевшего на берегу у входа в пещеру. Он ловил рыбу и скармливал её хищно сновавшим над озером миякодори [10]. Когда птица подхватывала добычу ярко-оранжевым клювом, старик бросал удочку, хлопал в ладоши и хихикал, точно ребёнок.
– Это С-с-страна Жё-жё-жёлтых Вод? А это стражник? стуча зубами, спросил Митсури.
– Не разговаривать. Помните, кто за кем идёт? – шикнула Каори.
Они выстроились в колонну и направились к старику, который тем временем вытащил из-за пазухи грязного кимоно горсть бобов и принялся перемалывать их челюстями. Потом он ещё и запел тоненьким голоском:
– Посадил я семечко, вырастет большое деревце. Там, среди ветвей, кукушка накукует мне рассвет.
Каори без единого слова миновала стражника и остановилась у чёрного глаза пещеры. Митсури, осторожно ступая, словно шёл по хрупкому льду, приблизился к ней. Обернулся и кивнул О-Цую. Девушка вздрогнула, зачем-то поправила кимоно, пригладила волосы, но так как больше не было повода оттягивать страшный момент, сделала шаг. И сразу же рука старика дёрнулась в сторону, вытянулась и перекрыла путь. О-Цую вскрикнула и отшатнулась, едва удержавшись на ногах.
Наступила длинная пауза, тягучая, как сосновая смола. Рука старика вернулась в первоначальное состояние. Синдзабуру пожал плечами и устремился вперёд, но стражник повторил трюк и, веселясь, вновь завёл свою песенку.
– Что происходит? – спросил Митсури у Каори. Она ничего не ответила.
Синдзабуру язвительно хмыкнул. На его лице разлилось отвращение вперемешку со злостью:
– Митсури прошёл, потому что он из твоей братии, а, ёкай? Неужели он тоже демон?
О-Цую ахнула и схватилась за голову. Стражник хихикнул. Каори по-прежнему молчала. Митсури сжал кулаки