Я горевала так сильно, а писательство превратилось в обезболивающее – единственный способ не сойти с ума. С головой окунувшись в воображаемый мир, я боролась со страхом, отчаянием и безысходностью. Как ни странно, Эдгар был рядом. Мы много общались и обсуждали написанные мною отрывки текста. Через три месяца «родился» «Хронос», который изумил общественность и сразу же был назван шедевром. Я ведь не просто набирала буквы на клавиатуре или подбирала слова – я с оголёнными нервами выплёскивала боль.
Как-то Эдгар принёс томик «Хроноса» (только из печати) и бутылку шампанского. Я поняла, что это начало новой жизни с другим именем, которое он выбрал для меня. Нацуми. Друзья и коллеги меня похоронили, а весь мир восхищался моей книгой, хоть и полагал, что её автор – Эдгар Де Люка.
Он больше не запирал меня. Я могла сбежать, но не сбежала. Возможно, вы осудите меня за это и не сможете понять. Впрочем, как объяснить необъяснимое. Мы уехали в Нью-Йорк и поселились в красивых апартаментах. Эдгар по большей части где-то пропадал, но, когда возвращался, мы вместе ужинали или гуляли в Центральном парке. Чуть позже его стали узнавать на улицах, так что я в одиночку исследовала город, а по субботам ездила в Бруклин в магазинчик японской еды.
Мы долго путешествовали по всей планете. Жили во Франции, Канаде, Испании, Швейцарии, Румынии, Австралии… Все свои впечатле ния я выливала на страницы книг, которые принесли Эдгару славу и горы денег. Я не ревновала и не завидовала. У меня было всё, что я хотела. Ноутбук, записная книжка и возможность увидеть мир.
Однажды я прочитала интервью в газете, где он исказил идею очередной книги. Мы поссорились, и я в агонии пырнула его ножом. Бросилась к телефону, чтобы вызвать врача, но Эдгар не позволил. А уже через час он свободно передвигался по квартире, словно ничего не случилось. Вот тогда я сложила в одну кучу все странности: он мало ел, почти не спал, имел специфический запах, биография была полна пробелов – и я догадалась, что он вроде и не человек вовсе. Однако не это заставило меня очнуться, а поездка на Каёдзима. В пристройке за святилищем я совершенно случайно отыскала письмо несчастной Вивиан Андерсон к своей подруге и догадалась, что Эдгар замышляет зло против детей.
Я сразу поняла, что вилла необычная, а вся испещрена тайными ходами. В мои задачи входила слежка за Марком. Ничто не должно было угрожать безопасности мальчика. Эдгару и в голову не могло прийти, что я предам его, потому что много лет служила верой и правдой. Поначалу было страшно в открытую действовать против Эдгара, поэтому я просто принесла в пристройку красивую и старинную вазу и забросила туда письмо. В доме не могла оставить из-за горничных. Я ведь много лет работала с подростками и знала, что их всегда тянет в места тайные и необычные, и, конечно, ваза среди хлама должна была привлечь внимание. Надеялась, что ребята сразу сообщат о находке родителям. Не сработало. А потом начался сущий ад. Эдгар явился на остров среди ночи и своим проклятым пением стал одного за другим увлекать подростков за собой и прятать их в подвале.
Когда же юная Билли родила дочку, мне отчаянно захотелось сбежать от Эдгара, но прежде я должна была позаботиться о ребятах. И я заботилась как могла. Выполнила ваш наказ – служила людям.
Вот и вся моя история, мамочка. Это письмо вы получите, когда я буду очень далеко от Японии. Я опять начну новую жизнь, уже самостоятельную и не зависимую ни от кого. Эдгара больше нет.
Мне осталось только послужить несчастной Каори, подготовить её к погребению. Из белоснежных простынь я соорудила саван, в волосы вплела веточку гортензии, а в ладонь вложила шесть монеток, чтобы было чем заплатить за переправу через реку мёртвых.
Напоследок хочу сказать, как сильно люблю вас. Простите, что не была рядом все эти годы.
Вечером зажгли камин и приготовили ужин. Нацуми не отходила от Билли и новорождённой малышки, у которой, кажется, разболелся животик. Кира и Анаит поджарили яйца и сварили рис. Бенни попросил мяса. Добрый знак, решили ребята. Питер и Саша тревожно носились по маршруту: смотровая площадка, сад и прибрежная полоса – высматривали Марка. Они не знали, что с ним приключилось, жив он или мёртв. Каори умерла, не успев произнести ни слова. Никто ничего не понимал. Произошедшие события не укладывались в голове и казались обрывками ночного кошмара.
– Хватит, – сказал Дэниел Питеру и Саше, когда они в очередной раз забежали в гостиную, чтобы погреться у камина. – Марка больше нет. Смиритесь. Эта… Кем она вообще была, чёрт возьми. Девушка-монстр из гроба вернулась одна. Не мучайте себя, заюши.
Саша набросилась на него:
– И что ты предлагаешь? Сделать вид, что Марка не существовало вовсе? Пить кофе и гадать, на каком лайнере за нами приедут? А приедут ли?
– Успокойся, истеричка! – рявкнул Джастин, который как раз держал в руках кофейную чашку. – Вся эта заварушка и произошла из-за Марка. Мы оказались массовкой в гениально сыгранном спектакле, блин!
– Будто Марк виноват, что стал жертвой психопата! – заступилась Билли.
Кира зашикала:
– Тихо-тихо. Во-первых, разбудите ребёнка, которого Нацуми долго укачивала. Во-вторых, нам никак нельзя ссориться. В-третьих, ходить в темноте по острову небезопасно, и вообще пора укладываться спать. И наконец, пусть во всём разбирается полиция. Я уверена, что скоро они приплывут за нами. – Да кто ж разберётся во всём этом, – горько усмехнулся Питер.
Они даже не обсуждали, где ночевать. Конечно, в гостиной рядышком, плечом к плечу. За эти дни подростки сблизились, хотя и продолжали ёрничать и ругаться. Нацуми принесла кружки с горячим какао. Кира благодарно приобняла её и поцеловала в щёку. Нацуми улыбнулась, засеменила в угол к своему буцудану и опустилась на пол. Хрупкая, с пучком чёрных блестящих волос на затылке, в светло-коричневом кимоно с вышитыми алыми фениксами – такой её навсегда запомнят финалисты.
А ещё они запомнят жуткий вопль, который донёсся откуда-то с улицы.
– Марк! – подскочила Саша и бросилась