А Сэмюэл Слайм был настоящим мужчиной. И в большем количестве смыслов, чем ожидала леди Сара. Она была готова к тому, что ее возьмут на абордаж сразу же, пока Слайм будет получать свое удовольствие. Но Сэмюэл был человеком разборчивым и привередливым. Он понимал разницу между хорошим вином и дешевым. И потому уделил этому акту должное внимание.
Он взял по округлому бедру в каждую руку и с жаром поцеловал ее зад. Он провел губами вверх и вниз по ее бедрам и целовал ее спину до самого затылка. Леди Сара вздохнула от неожиданного удовольствия.
— Еще, еще! — сказала она, и Слайм повиновался, пока настойчивые толчки ее ягодиц о его тело не подсказали ему, что пришло время глубоко войти в нее. После этого было бы глупо притворяться, что кто-то из них осознанно контролировал происходящее. Это было больше похоже на дикий пир голодных дикарей. Но в течение следующего часа или двух между Сэмюэлом Слаймом и леди Сарой Койнвуд завязалась связь, более крепкая, чем все, что они знали прежде. Ибо если и были когда-либо мужчина и женщина, созданные друг для друга, то это были они.
*
Часы спустя Слайм и леди Сара лежали вместе в ее постели, перебравшись туда для большего удобства после их яростной любви. Они уютно устроились в обществе друг друга и строили планы.
— Как вы думаете, мы узнаем больше от мисс Бут? — спросила леди Сара.
— Не знаю, — ответил Слайм, — нам придется действовать осторожно. Если она догадается, что мы задумали для ее мистера Флетчера, она намертво замолчит.
— Мой дорогой Сэм, — сказала леди Сара, — приведите ее ко мне в этот дом, и я обещаю, что заставлю ее рассказать мне все, что она знает, а потом вытрясу из нее все, что можно!
— Ха! — сказал Слайм и погладил ее по щеке. — Моя прелесть! Да, ты ведь так и сделаешь, не так ли! Хорошо. Это сэкономит мне дни хождения вокруг да около. Я привезу ее завтра. Она в отеле Уилера на Денмарк-стрит. — Он нахмурился и взял подбородок леди Сары между большим и указательным пальцами. — Только оставь ее в целости, вот и все. И никаких следов, которые нельзя было бы объяснить.
— Я не оставлю следов, — сказала леди Сара, — но вы позаботьтесь привезти ее после наступления темноты и в закрытой карете. Никто не должен ее видеть.
— А как же ваши слуги? — спросил он.
Леди Сара рассмеялась.
— Они в моем полном распоряжении. Есть девушка и миссис Коллинз, та, что присматривает за моим дядей. Они сделают, как я скажу. Я знаю кое-что о них обеих.
— Да ну? — сказал Слайм.
— О да! — ответила она. — Миссис Коллинз делает аборты, а девушка ей помогает. Я могла бы повесить их обеих, если бы захотела.
— Ха! — сказал Слайм. — Весьма приличный дом вы держите, мэм!
— Весьма безопасный дом, — парировала она.
— А что знает ваш дядя? — спросил он.
— Ничего. Он впал в маразм. Его сломила смерть моего сына, Александра.
— Правда?
— Да.
Слайм почувствовал, как в ней поднимается гнев при мысли о том, как погиб ее старший сын. Он счел за лучшее сменить тему.
— Вы сказали, что у вас есть что мне рассказать, мэм, — сказал он, — кое-что о деньгах Койнвудов…
— О да, — сказала она, как говорят, когда на ум приходит какая-нибудь счастливая мысль. — Но сначала я должна убедить вас перестать называть меня «мэм».
Она перекатилась на него и приподнялась на руках, так что кончики ее грудей мягко коснулись его губ.
— Скажи мне, Сэм, — сказала она, — насколько близкой должна стать наша связь, чтобы ты начал называть меня по имени?
— Сара, — сказал он с улыбкой.
— Сара! — сказала она. — Отлично! А теперь подожди, пока я принесу новости. — Она спрыгнула с кровати, откинула одеяло и прошла через спальню. Слайм с изумлением покачал головой. Он никогда не встречал женщину, столь абсолютно непринужденную в своей наготе.
— Вот! — сказала она и прыгнула обратно в постель с газетой. Это был «Горн Севера», главная газета Лонборо. Выпуск от 25 сентября 1793 года.
— Как вы это достали? — спросил Слайм. — Вам ее специально присылают?
— Да, — ответила она. — Она приходит с почтой и доставляется мне сюда курьером.
— Зачем такие хлопоты, чтобы достать провинциальную газету? — спросил он.
— Смотрите! — настояла она со счастливой улыбкой ребенка, предвкушающего особое угощение. — Прочтите эту статью.
Слайм посмотрел, куда она указывала. Там, между частными объявлениями («Один фунт будет уплачен любому, кто сообщит о маленькой потерявшейся собачке, с одним белым ухом, другим черным, которая откликается на кличку…») и объявлениями о днях местных ярмарок, был напечатан жирным шрифтом заголовок:
Дерзкая и Преступная Попытка Убийства Видного Гражданина Печально Известным Мистером Виктором Койнвудом, Младшим Сыном Покойного Сэра Генри.
Слайм рывком сел. Он поднял газету, чтобы лучше видеть при свете прикроватной лампы.
— Боже мой! — воскликнул он, быстро пробежав глазами статью. — Его схватили! И, судя по всему, он при смерти… — И тут, увидев довольную улыбку на прелестном лице своей спутницы, он почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. — Сара, — сказал он, — это же ваш сын. Ваш Виктор! Почему вы мне не сказали? Что, черт возьми, он пытался сделать?
Она приложила палец к его губам.
— Не говорите «пытался», любовь моя, — сказала она, — ибо это предполагает неудачу. А мой сын не потерпел неудачи.
22
Я и раньше видел Флот Канала, когда он стоял на якоре в Спитхеде, когда капитан Боллингтон привел «Фиандру» с захваченным французским фрегатом «Термидор», покорно следовавшим за ним. Но то был флот на якоре, спящие корабли. Увидеть их в походе, в открытой Атлантике, в пятистах милях от ближайшей земли, было совсем другим делом, ибо это была элита Англии и