Позже мужа задержали и приговорили к смерти, но, к счастью, потом полевой суд дал ему двенадцать лет каторги. Так как детей у пары не было, все вокруг упрашивали девушку выйти замуж за другого, а она и слушать не хотела. От сильного шока уныние охватило ее еще больше. С душой, блуждавшей вне тела, и обессилевшими руками работа в поле у нее никак не шла, поэтому раз в год она на три-четыре месяца уходила в буддийский храм, помогала там на кухне и просто медитировала. В таком помутнении разума она прожила несколько лет. Мужу сократили срок до семи лет – ждать оставалось три года. Девушка направилась в Сеул, чтобы носить передачи в тюрьму. Она остановилась в буддийском храме у подножия горы Пукхансан и, работая там кухаркой, примерно раз в десять дней навещала супруга.
Крепка человеческая жизнь: семь лет, казавшиеся невыносимой мукой, незаметно пролетели, и муж девушки вышел из тюрьмы. Воссоединение для молодых в самом деле было подобно сну. Раньше девушка не разгибала спины перед другими людьми, а с того момента к ней вернулся ее прежний нрав, и она вновь оживилась. Муж сказал, что не хочет возвращаться на родину, и она согласилась: родина для них была лишь обителью страшного кошмара, в котором они потеряли свои семьи. Это место неизменно хранило в себе ужасные воспоминания, а потому жизнь там не стоила мучений. Более того, из-за пережитого потрясения и долгой тюремной жизни у мужа развилась стенокардия. По его словам, даже беднякам лучше уж попрошайничать, авось жизнь чуть наладится, так что стоит просто забыть обо всем, растворившись в шуме Сеула.
Сначала супруги обустроили фруктовую лавку на двухколесной телеге. Решив, что жизнь требует упорства, они протиснулись на многолюдную привокзальную площадь и зачастую, чтобы занять злачное место, даже не возвращались домой на ночь, а спали прямо в телеге. Уж очень тяжело было каждый день взбираться с телегой на холм в районе Маллидон, где пара снимала комнатку. Однако ночлеги на улице вызвали подозрение полиции, и спустя всего четыре месяца молодые торговцы разорились. Муж, прежде «бунтовщик», по-прежнему был под надзором властей. Шесть дней его строго допрашивали, отчего стенокардия вновь дала о себе знать и с того момента несколько месяцев не давала ему покоя.
Затем муж стал зарабатывать на стройках плотничьим делом, которому научился в тюрьме, а девушка устроилась в столовую, привыкнув много готовить в храмах. Рабочий день был трудным, зато ночь всегда нежна. Когда девушка вечером возвращалась домой и ложилась к мужу, ее тяжелое от усталости дыхание, вздымавшее плечи, мигом успокаивалось. От тела ее мужа постоянно исходил приятный запах сухого дерева, древесная пыль оседала даже в складках брюк рабочего костюма и ушах. Каждый вечер девушка укладывала мужа на свои колени и, прочищая ему уши от пыли, говорила с ним по душам.
На следующий год у супругов родился сын. От счастья они плакали не переставая. Новая жизнь, будто чудо, возникшее на руинах смерти! Кровиночка, что продолжит прервавшийся род! Муж любил, как причмокивает дитя, глотая молоко матери, часто усаживался рядом и завороженно глядел на него.
– Ах, правду же говорят про то, что самые приятные в мире звуки можно услышать, когда капли падают на сухое рисовое поле и ребенок глотает молоко!
С рождением ребенка муж стал зарабатывать больше. На окраине города началось активное строительство жилых домов, и он, будучи умелым плотником, был нарасхват на стройках и всегда оставался при работе.
– Теперь все хорошо, теперь-то наступил конец твоим страданиям. Просто расти нашего ребенка и думай, как тратить заработанные мной деньги.
Муж трудился, как бык, твердо решив купить дом, чтобы обосноваться в Сеуле. Все шло лучше некуда. Быт понемногу налаживался, казалось, это и есть настоящая жизнь. Ребенок рос здоровым.
Однако спустя четыре года спокойствия к семье вдруг наведалось несчастье. Супруги и не думали, что нечто страшнее стенокардии может постигнуть их! Причиной тому было переутомление. Первый смертельный приступ стенокардии принес за собой паралич. Муж, вдруг оказавшийся наполовину обездвиженным, больше не мог работать плотником, поэтому выход для него был один: арендовать книжный киоск у автобусной остановки и продавать проездные билеты. О чем же думал этот мужчина, став сидячим калекой и весь день продавая билеты на автобус за окошком в форме полумесяца? Не казалась ли ему эта маленькая дырка смотровым отверстием, через которое тюремный надзиратель сверлил взглядом камеру? После семи лет неподвижной жизни за решеткой он был выпущен на свободу, однако вновь оказался заточен за окном-полумесяцем. Весь мир, что он мог наблюдать, состоял из одних только беспрестанно двигающихся рук их безликих владельцев. Не от подобных ли мыслей усугубилась его стенокардия?.. Через четыре месяца жизнь мужа оборвалась со вторым приступом. Ох, несчастный, как мало лет ему было отпущено! В одночасье потеряв мужа,