– Слушайте меня! Сейчас мы проводим военную операцию. Ваши дома сжигают по приказу. Наше следующее задание – перевезти вас всех в город. Запомните: если кто-то не будет слушаться, то немедленно расстреляем!
Северокорейский диалект офицера раздался над головами испуганных людей. Все смотрели на военных с сомнением, действительно ли их повезут в город. Казалось бы, они должны впасть в отчаяние от того, что прямо сейчас горят их дома, однако над ними преобладал страх чего-то похуже. Со стороны деревни морской ветер приносил теперь еще более сильный запах гари, а на черном небе пылало зарево. Время от времени раздавались выстрелы.
– В тот день я ходил в Западную деревню поторговаться за корову. Я дошел до сосняка на невысокой горе и вдруг увидел, как внизу горят два дома. Я спрятался за соснами. Военные брали снопы соломы, поджигали и закидывали в дома – горело все! – сказал младший двоюродный дядя.
Люди, следуя приказу военных, начали выстраиваться перед школьными воротами, и вдруг чья-то фраза их как током ударила: “Военные собираются нас убить!” Стоявшие у ворот мигом бросились назад. Офицер размахивал пистолетом и кричал, что немедленно застрелит того, кто убежит. На этих словах бежавшие лишь чуть замедлились, а затем ринулись снова. В этот момент отец Кильсу глубоко вздохнул:
– Ох, сколько же я тогда искал Кильсу и Сансу! Мы с мамой все звали их, а они как сквозь землю провалились…
Мы слышали, как бабушка и отец Кильсу кричали по очереди, однако мы все никак не могли выбраться из мечущейся толпы. Потеряв туфли, мы кидались из стороны в сторону и плакали.
Мы с Кильсу крепко держались за руки. По всему стадиону гремели крики родственников, которые звали друг друга, и ругань разъяренных военных.
Именно тогда над головой молниями пронеслись пули. Люди с воплями побежали к западной ограде. Стадион вмиг опустел. На земле лежала женщина, а рядом с ней – младенец. Тишину нарушал лишь его плач.
– Жену Ёнбэ убили, – прошептал кто-то.
По белой рубашке растекалась алая кровь.
– Этим двухлетним ребенком был Чансик, который сейчас владеет мельницей. Его вырастила бабушка. Он женился, воспитывает двух сыновей – свой род спас, получается. Думаю, умершая мать благословила его, – произнес младший двоюродный дядя.
Увидев труп, я страшно испугался. Все умчались назад, и путь перед нами с Кильсу оказался открыт, но мы никак не решались забежать за трибуну, на которой стоял офицер с поднятым вверх пистолетом. Если бы мы двинулись в ту сторону, он бы наверняка застрелил нас. Мы топтались на месте, не зная, как поступить.
Когда люди прижались к западной ограде, военные взяли два длинных шеста, которые свисали с крыши напротив окна учительской. Эти шесты использовали во время школьных соревнований: на них подвешивали большие шары из двух бамбуковых корзин, скрепленных и обклеенных тонкой бумагой, с голубями внутри. Игрокам нужно было раскрыть шар, попав в него мешочком с песком. Какой веселой была эта игра! Мы делились на две команды, синюю и белую, бросали мешочки с песком в шар противника, и, когда он раскрывался, оттуда вылетали голуби, а нам на голову высыпались разноцветные ленты и конфетти. Кто бы мог подумать, что эти шесты для шаров из корзин будут использовать при таких страшных обстоятельствах? Теперь двумя шестами отгоняли людей от ограды. Солдаты парами взяли шесты каждый со своей стороны, вошли в толпу и оттащили полсотни людей к школьным воротам, затем солдаты с винтовками окружили их и стали гнать за ворота.
Улучив момент, мы с Кильсу протиснулись сквозь толпу и помчались к постаменту, за которым была бабушка. Члены Молодежной организации размахивали бамбуковыми копьями, целясь нам в ноги, но, к счастью, не попали в нас. За нами погнались, и, как только мы забежали за постамент, члены семей военных быстро втянули нас к себе. Бабушка ринулась к нам и спрятала под своей юбкой, как наседка защищает цыплят. Два члена молодежного общества, которые преследовали нас, махнули рукой, наверное, потому что вслед за нами устремились и другие люди – около десяти женщин и детей, однако им пришлось бежать обратно из-за преградивших путь солдат с бамбуковыми копьями
То одним, то другим шестом людей сгоняли к воротам. Люди, на голову которых резко опускался шест, с громким криком падали навзничь, а остальные пытались высвободиться и убежать. Солдаты стреляли в воздух и тех, кто вырвался, били дубинками, поэтому к школьным воротам сбежавшие продвигались медленно. Люди, которых прижали к кольцевой дороге, пролегающей рядом с воротами, как один упали на колени и стали умолять не убивать их. Бабушки с визгом цеплялись за штанины солдат, женщины падали на землю от ударов дулом в спину. Солдаты хладнокровно размахивали прикладами, и люди в страхе пытались уползти от них. Сложно идти, когда знаешь, что так наверняка погибнешь… Отстающим стреляли в щиколотки.
Людей, как свиней, сгоняли подальше от школы, и, когда они исчезали из нашего поля зрения, почти тут же раздавалась стрельба. Казалось, от рыданий вот-вот затрясутся небо и земля. Плакали все: и бабушка, и дядя, и мы с Кильсу. Семьи военных тоже не могли сдержать слез. Словно вторя нам, из деревни доносилось мычание коров и ржание лошадей, которые были привязаны в стойлах и теперь сгорали заживо. Этот ад начался в полдень и продолжался мучительно долго до самого вечера. Кильсу сказал:
– По словам тети Суни, которая одна выжила, людей толкали в низину у дороги, и все сопротивлялись, некоторые падали на каменную ограду, в кровь разбивали себе лбы и просили не убивать.
– Э-эх, если собрать со школьного двора все потерянные туфли комусины, то вышел бы полный соломенный мешок. Явно несколько сотен погибло, – добавил младший двоюродный дядя, на что Кильсу сильно поморщился и выпалил:
– В управе знают, сколько в том-то доме собрали батата, а в другом – рапса, зато ни разу не удосужились посчитать число погибших тогда! Это же кошмар! Думаю, погибло больше пятисот человек, может, даже шестьсот, потому что в поля сгоняли одиннадцать раз по пятьдесят-шестьдесят человек.
Тем, кто был в одиннадцатой очереди, очень повезло: как раз в тот момент приехал командир батальона и приказал прекратить расстрел. Люди делали различные предположения о том, как могло бы быть. Если бы джип комбата не сломался по пути к школе, то тот прибыл бы на час раньше, и тогда выжило