Адам с Владимиром стояли у крыльца, непринужденно беседуя. А рядом с ними активно щебетали две дамы лет сорока.
Одна из них, рыжеволосая в элегантной белом комбезе, звонко смеялась, то и дело как бы невзначай пытаясь коснуться Адама. Но надо отдать тому должное. Он каждый раз уворачивался. Причем, это было настолько явственно и неприкрыто, что окажись Дарина в такой ситуации, сгорела бы от стыда.
А рыжей хоть бы хны.
Вторая дама «двигалась» в сторону Владимира. Но и тот особо не реагировал. Хмурился и смотрел исподлобья. Интересно, он хотя бы иногда улыбается?
Наверное, улыбается, раз друг Адама. С их шуточками-то на дни рождения серьезным долго не пробудешь.
Дарина себя никак не обозначила. Постоит, понаблюдает. Может, чего интересного увидит.
Её план осуществлялся недолго. Её почти сразу заметил Адам.
— Опаздываем, — он демонстративно постучал по наручным часам.
Дарина так же демонстративно достала телефон и посмотрела на время. И правда, на пятнадцать минут задержалась. Надо же. Она по жизни почти никогда не опаздывала.
Что-то явно неправильное происходит.
— Готова? — голос Адама прозвучал низко и спокойно, отсекая весь посторонний шум.
У Дарины ладони вспотели в лыжных перчатках.
— Нет, — честно выдохнула она, сжимая пальцы. Она не была готова ни к лыжам, ни к присутствию этого мужчины рядом.
Нервно всё как-то становилось. И далее по списку… Остро, сладко, крышесносно.
И опасно. Очень-очень опасно. Для её сердечной мышцы, у которой уже сейчас сбился ритм.
Он коротко рассмеялся.
— Значит, готова. Вован, ты точно не с нами?
— Я — пас.
— А вот мы не пас, — пропела рыжая и уже что-то хотела ещё сказать, но её опередил Владимир.
Дарина не расслышала, что он сказал, зато увидела, как вытянулось лицо рыжей.
Адам усмехнулся шире. Ему-то как раз было всё слышно.
— Братан, не появимся к ночи — высылай поисковую бригаду, — кивнул он напоследок другу.
И потом каким-то образом оказался рядом с Дариной. Она даже не успела заметить, как он преодолел расстояние между ними. И снова каким-то образом его рука оказалась на ее талии. Где-то они уже это проходили…
Они прошли к пункту проката инвентаря, и Дарина чувствовала себя так, будто идет по зыбкому песку, а не по утоптанному снегу. На что она подписалась, скажите, ей пожалуйста.
Подойдя к стойке с лыжами, Адам обернулся к ней.
— Так. Скажи-ка мне, Дарина, когда ты в последний раз стояла на лыжах?
Она посмотрела на длинные пластиковые планки, которые казались ей орудиями пытки, и снова почувствовала себя той самой неумехой из начальной школы. Ее гордость боролась с желанием сбежать. И, кажется, второе готово вот-вот перевесить.
— Лет двадцать назад.
— Так уж и двадцать.
— Ну, пятнадцать.
В глазах Адама черти заплясали джанго.
Дарина хмыкнула. Ну-ну.
Она стояла и активно делала вид, что она не с ним.
Она всё-таки встала на лыжи… Ешки-матрешки!
Это было куда сложнее, чем ей помнилось. И центр тяжести как-то странно клонился постоянно назад.
Дарина вцепилась в палки, чувствуя, как непослушные пластиковые полоски норовят уехать из-под ног в разные стороны.
— Дарин, здесь же нет спусков, — Адам, уже стоявший на лыжне, активно сдерживал лыбу, которая так и лезла ему на лицо. — Эй, ты чего?
— Поехали давай уже, — фыркнула Дарина.
Правильно, чем быстрее начнут, быстрее закончат. Она отчаянно оттолкнулась. Лыжа дернулась, проскребла по утоптанному снегу и, на удивление, поехала вперед. Адам, улыбнувшись, легко догнал ее, двигаясь плавно и почти бесшумно.
Первые минуты были борьбой. Дарина пыхтела, ее движения были резкими и угловатыми. Но постепенно, след в след с Адамом, ритм начал находиться. Вдох — толчок, выдох — скольжение. Снег мягко шуршал под лыжами, солнце пробивалось сквозь шапки сосен, отбрасывая на белое полотно длинные голубые тени.
Даже начинало нравится… Дарина огляделась по сторонам. Нет, в этом, определенно, что-то есть. Свежий морозный воздух обжигал легкие приятным холодом, а напряжение в мышцах сменилось упругой усталостью.
Адам периодически останавливался, проверяя всё ли с ней в порядке.
Что тут скажешь… И тут молодец.
Дарина сжала челюсти. Это же неправильно, правда, видеть в человеке только положительные черты?
Так и до греха недалеко.
Они не были единственными, кто выбрал активный отдых. Где-то позади послышался смех, далекие возгласы, скрип снега.
— Лыжню!
Дарина не поверила своим глазам. Их догоняла та парочка очень активных дам.
Они ехали, яростно махая палками, явно поставив перед собой цель их догнать. Дарина приглушенно выругалась. Серьезно, леди?.. Такой откровенный подкат… Интересно, а их её присутствие на горизонте никак не смущало?
Дамы знали, что делали. С лыжами были знакомы, это у них не отдать. Двигались они уверенно. Лица разрумянились от мороза и скорости. А ещё азарта.
Девочки сорок плюс вышли на охоту.
Они пронеслись мимо, оставив за собой облачко пара и легкий шлейф дорогих духов, смешавшихся с запахом хвои. Дарина почти не удивилась, когда увидела, как рыжая обернулась и бросила в сторону Адама говорящий взгляд. Ну, не коза ли, а? Дарина сжала палки покрепче.
Адам усмехнулся.
— Да уж, — и почти сразу же перевел внимание на Дарину. — Погнали дальше?
Она кивнула, пытаясь выровнять дыхание.
— Погнали…
Теперь и на Дарину напал азарт. Чем она хуже этих «ледей»? Йогой занимается и в целом у неё неплохая физподготовка.
Дарина даже немного ускорилась, чувствуя, как каждая мышца напоминает о себе ноющей приятной тяжестью.
Адам легко скользил впереди. Дарина нет-нет да посматривала на него, отрываясь от проторенной лыжни. У Терлоева что лыжи были продолжением ног?
— Темп норм? Выдержишь дальше такой же?
Дарина с тоской посмотрела на спины удаляющимся дамочкам. Они уже почти скрылись за поворотом, две стремительные и ужасно грациозные фигуры. Ревность и досада комом встали в горле.
— Ага.
Вот лучше бы она промолчала.
Честное слово.
Потому что Адам, приняв этот сдавленный звук за согласие, чуть прибавил ходу. Она выдержала недолго. Может, километр. А, может, и сто метров. Как-то отстала от Адама. Ноги стали ватными, дыхание сбилось, и вот она уже просто стояла, опершись на палки и пытаясь загнать в легкие хоть немного ледяного воздуха.
А потом и вовсе остановилась. Окончательно.
Она подняла голову и посмотрела на небо. Безупречно-синее, ослепительное зимней чистотой. Постояла ещё немного. Ещё немного посмотрела.
И… рухнула в снег. Хотела звездой, но лыжи помешали. Поэтому упала, как упала, в нелепой позе, раскинув руки. Холод мгновенно просочился через куртку, но это было даже приятно.
— Дарина!
Адам тотчас оказался рядом с ней. Его