Сначала план восприняли без должного энтузиазма, с точки зрения Николаса. Но его неожиданно поддержал Кристиан. То ли первым уловил суть происходящего, то ли хорошо знал Роуэна и понимал тени. И почему то, что сейчас они в дожде, а магия нестабильна – это плохо. Горячиться не следует, а вот поймать тех, у кого есть запретная магия, чтобы использовать тени, точно стоит. Дальше согласилась и Лидия, с неохотой признав, что Совет повернёт всё не в пользу Айдена.
– Нужно поймать Кассандру и Аделин, – вздохнула Лидия. – И предоставить Совету их угрозы или артефакт с запретными чарами. Лучше и то и другое.
Они бы ещё долго так сидели, и Николас не решался попросить оставить его, хотя и он сам, и Айден чувствовали себя ужасно уставшими. Майлз так и сидел на кровати, прижавшись к Николасу, и тот обнимал его одной рукой.
Но пришёл Дэвиан и деликатно заявил, что Николасу и Айдену стоит отдохнуть.
Вечером поступило донесение, что дом Кассандры проверили, но ни её, ни маленькой дочери, ни сестры там не было. Слуги ничего не знали, леди их не предупредили. В комнатах не нашлось ничего предосудительного, кроме внушительной коллекции ядов Аделин. Как и полагал Николас, отдав Мюррея гневу и боли Айдена, сёстры благоразумно скрылись, чтобы не попасть принцу под руку.
Оставалось разыгрывать смерть Николаса, чтобы девушки верили в успех своего плана. И ждать Ночи Безликого, где Айден появится, и Кассандра с Аделин будут вынуждены сделать ход, там-то их с запрещёнкой и поймают.
Айден предположил, что для этого не обязательно разыгрывать смерть, но Николас резонно возразил, что люди, устроившие ритуальные убийства по всему Кин-Кардину, пойдут на что угодно. Пусть думают, что Айдена осталось лишь немного подтолкнуть, а не начинать заново.
Потянулись дни. Восстанавливаться после гнили пришлось дольше, чем рассчитывал Николас. Ещё и к вечеру первого дня начался кашель, что обеспокоило Байрона, и он выдал пяток микстур и отваров. Они помогли, лёгочная болезнь не вернулась.
Официального заявления императорская семья не делала. Это посоветовал Дэвиан, чтобы позже можно было сослаться на то, что всё додумано, о смерти Харгроува не сообщалось. Впрочем, императрица с помощью Лидии слухами занялись активно, с размахом и выдумкой.
Покидать спальню Николасу было нельзя. Первую неделю он спал, а во вторую начал маяться.
Айден проводил большую часть времени в кабинете, а на ночь приходил в гостиную Николаса, куда принесли удобный диван. Оставаться здесь было не обязательно, но это поддерживало слухи о смерти Николаса, дескать, принц подавлен разрывом связи, спит в покоях мёртвого друга. Тело которого то ли тихонько гниёт, то ли поддерживается нетленным специальными чарами.
– Что значит гниёт? – возмутился Николас. – А потом я восстану, да?
– Не прибедняйся, – отрезала Лидия. – Это красиво и трагично.
Не приходилось сомневаться, чья эта идея. Как и вазы с белыми цветами, менявшиеся в гостиной через день. Обычно такие клали в гроб, если умирал кто-то юный.
Роуэн доложил, что об этом уже стихи пишут:
– В основном о скорби принца. Ты же знаешь, идеальные связки вдохновляют многих поэтов.
– Знаю, – проворчал Николас. – Я сам в лицее писал одно или два таких стихотворения. Они хоть хорошие?
– Кто?
– Стихи, Роуэн!
– Ждём новых салонов, чтобы услышать. Говорят, недурны.
Склеп Равенскортов проверили и обнаружили чары. Искусные, тонко вплетённые в камень. Не в стены, как думал Николас, а прямо в саркофаг Конрада. После этих известий вечером снова разразилась гроза, и Николас порадовался, что есть время до Праздника.
Чтобы Кассандра и Аделин ничего не заподозрили, чары со склепа снимать не стали. А вот Роуэн туда больше не ходил. Но не было ничего странного, что он проводит время с живым братом, запиравшимся в чужих покоях.
– С трупом, – веселился Николас. – Помни, Айдз, ты здесь с трупом.
Айден закатывал глаза и уходил в гостиную. Ему там поставили стол, чтобы мог работать.
Лорена и Кейн зашли позже и рассказали, что кровь Николаса существенно продвинула исследования. Он не понял ни слова, кроме того, что это помогло наконец-то сделать лекарство. Точнее, усовершенствовать Бентовский эликсир так, чтобы он лечил гниль. Пока зелье проверялось на первых добровольцах в госпитале.
Как настоящий учёный, Лорена аккуратно высказывалась об успехе, а вот Кейн был магом, поэтому широко улыбался и заявлял, что Лорена перестраховывается, но результаты отличные.
Кейн в общих чертах обрисовал и полотно городских чар, Круг магов следил за ним, и оно оставалось нестабильным.
Николас не знал, его больше удивляло лекарство от чумы или то, что эти двое вместе. Лорена смущалась и старалась вести себя сдержанно, а вот Кейн то нежно касался её спины, то смотрел на неё так, будто видел величайшую драгоценность в мире.
Ну наконец-то Лорена перестала искать загадочного незнакомца и обратила внимание на обычного парня! Хотя сын сильнейших магов Круга вряд ли был совсем уж заурядным. Но Кейна Николас знал, и тот ему нравился. Когда-то друг Конрада, сильный зачарователь, ну может, не образец обаяния да ещё прихрамывал, но должны же у парня быть недостатки. Николас не сомневался, что посвящённый в план Кейн поможет и не подведёт.
Он и родителям не рассказывал, что Николас жив. Никто не должен был знать точно. Слуги приносили еды в гостиную чуть больше, чем требовалось, в комнатах постоянно кто-то бывал, чтобы не было понятно, сколько человек ест.
– Конечно, – ворчал Николас, наяривая большую тарелку рисовой каши. – Я же труп!
Он не ожидал, но заходила императрица. Всего раз, и она говорила с Айденом в гостиной. Николас слышал их, но не думал, что её величество и с ним решит поздороваться. Поэтому не потрудился одеться, сидя босым в льняных штанах и рубахе на постели, скрестив ноги и разложив перед собой листы дела, переданного Линардом. Тот появляться не решался, хотя пришлось и его посвятить в тайну. Подробностей Байрон ему не рассказывал, только сообщил, что Николас жив, и об этом лучше не распространяться. Больше в Управлении никто не знал.
Приходить к принцу Линарду было незачем, поэтому бумаги для Николаса передал через Байрона. Тот навещал как можно реже, чтобы не вызывать подозрений. Лидия старательно распространяла сплетни, что Байрон проверяет «бедного принца после разрыва связи». Кое-кто уже решил, что Байрон проверяет степень разложения трупа Николаса.
В общем, Николас не ждал императрицу и смотрел бумаги, насвистывая мелодию, однажды услышанную на улицах Костяного квартала, когда её величество Корделия Равенскорт явилась в его комнату.
Николас так удивился, что уставился на неё во все глаза, не сразу спохватившись подскочить и хотя бы попытаться поклониться как полагается.
– Ах, Николас, ну