Возможно, если бы Айден разговаривал с главой Синдиката, всё было бы проще. Но старик давно не выходил из дома и прислал помощницу, Фелицию Стэнхоуп.
Ей было за двадцать, и пока Айден учился в Обсидиановой академии, как большинство аристократов, Фелиция проводила время в пансионе для благородных девиц. Многие полагали, барышень там учат хлопать глазками, чтобы соблазнить незадачливого кавалера и устроить своё будущее. Может, и так. Но Айден не сомневался, что леди наставляют управлять поместьями и считать деньги, разбираться в политике и понимать, как может повернуться ситуация завтра.
Поэтому Фелиция отлично ориентировалась в делах Синдиката.
Она уверенно сидела на диване, хрупкая девушка в платье цвета сумерек и шляпке с мёртвой птицей, что считалось ужасно модным. Насколько знал Айден, таксидермистов завалили заказами дамы, приходилось сотрудничать с ювелирами, те покрывали клювы золотом, а вместо глаз вставляли драгоценные камни.
Украдкой Айден сжал руку в кулак. О чём он думает? О рубиновых глазах мёртвого дрозда? Надо сосредоточиться на разговоре.
– Я верю, что мы можем прийти к соглашению, ваше высочество.
– Вы верите, что однажды я уступлю.
Она вскинула брови. Фелиция Стэнхоуп была миниатюрной блондинкой, её локоны изящно лежали вокруг головы, огромные глаза были чистыми и голубыми, а бледности кожи завидовали многие аристократки. Она походила на милое создание из сказок, рассказываемых детям, но Айден не обманывался её внешностью.
Стэнхоупы – из Древних семей, а значит, их магия отличается от остальных имперцев. Они сами отличаются. Когда-то именно Лестер Стэнхоуп положил начало Мархарийской империи, представители его семьи занимали трон. Но позже все прямые потомки умерли, остались побочные ветви рода, а корону захватили Равенскорты.
– Вы несправедливы ко мне, – улыбнулась Фелиция. – Я всего лишь выступаю за разумные условия для Синдиката.
– Вы хотите, чтобы корона сняла с вас часть пошлин на специи и позволила иметь собственную армию.
– Всего лишь несколько солдат, которые помогут охранять наши суда. И соблюдать порядок в колониях, что выгодно и короне.
Её слова звучали так, будто Фелиция сама верила в то, что говорила, и это заставляло восхищаться её актёрскими талантами. Потому что и Айден, и сама Фелиция прекрасно знали, что Синдикат стремится к самостоятельности. Особенно на отдалённых территориях, где их власть зачастую и так уже превышала влияние короны. Уж конечно, Айден не собирался им потакать.
Прошлых привилегий они добились, потому что в удачный момент нажали на императора. Тогда, шесть лет назад, погиб Конрад, старший брат Айдена и наследник империи. Просьбы Синдиката выглядели разумными, а отца больше волновали проблемы семьи.
Айден считал, что проворачивать дела таким образом – низко. И потому, что это была его семья.
Облокотившись на ручку дивана, Айден подпёр голову кулаком, зная, что таким образом выглядит скучающим принцем, и бросил почти невзначай:
– Многим кин-кардинцам не нравится Синдикат. Они считают, вы принесли в город гниль.
Фелиция подобралась. Едва заметно. Её улыбка из милой стала острой, опасной. Разумеется, она знала о слухах.
– Мне жаль, что столица столкнулась с заразой, – ровно сказала Фелиция. – Эпидемии иногда происходят в таких крупных городах, как Кин-Кардин.
– Но гниль пришла из доков и почти сразу после возвращения ваших кораблей из Карранаса.
Холод в улыбке Фелиции перекинулся и на её глаза. Теперь она смотрела на Айдена и не пыталась казаться милой. Она была тем, кем являлась, наследницей Древней семьи, помощницей и правой рукой главы Синдиката.
– Ваше высочество, вы же прекрасно понимаете, что речь идёт о суевериях. Торговый путь в Карранас должен был быть проложен. И корона ждала, когда это сделает Синдикат.
Она была права. Карранас – закрытая страна рядом с Новыми территориями. После их присоединения к империи был вопрос времени, когда начнётся торговля с Карранасом. Договориться было сложно, но ещё сложнее преодолеть суеверия, утверждавшие, что эта страна проклята богами и вести с ней дела значит навлекать проклятие на себя.
Едва корабли Синдиката вернулись из Карранаса, со стороны доков пошла чума, прозванная гнилью. Не первая и точно не последняя эпидемия в густонаселённом городе.
Примерно тогда же произошли и первые убийства, которые дознаватели связывали с запретной магией. Гниль могла быть следствием чар. Там, где творят мрачное колдовство на крови, нередко возникают болезни.
– Вы воспитывались в храме Безликого, – сказала Фелиция. – Смерть – это часть жизни. И она не идёт ни от кораблей, ни от проклятий. Она неизбежна.
Айден выпрямился и больше не казался скучающим. Но ни его тяжёлый взгляд, ни мрачный тон не пугали Фелицию.
– Я не подвержен суевериям, – сухо сказал Айден. – Но если мне потребуется использовать их, чтобы не дать вам армию, я это сделаю.
На миг Фелиция замерла:
– С вами интересно иметь дело, ваше высочество.
– Очень рад, что вы получили удовольствие. А теперь давайте завершим нашу встречу.
– Но не наш разговор.
Уж конечно. Айден не сомневался, что Фелиция будет пытаться снова, а он раз за разом отказывать.
Вежливо распрощавшись с Фелицией, Айден задержался лишь для того, чтобы взять со стола конверт. Приглашение от поэтического сообщества с оттиском пчелы. Немного необычно, но Айден был рад, что они все соберутся.
Дворец представлял собой небольшой город внутри города. Надёжные каменные стены были заложены вместе с основанием Мархарийской империи и Кин-Кардина. Столица выросла из прибрежной деревни и дворца на холме, оказавшись идеальным перевалочным пунктом для новой империи.
Следующие поколения достраивали дворец, переделывали его, но основные помещения не изменялись. Широкие коридоры обшили деревянными панелями, а между ними и каменными стенами в жилых комнатах проложили сложную систему труб, но тепла всё равно не хватало. Со стен смотрели портреты и гобелены, а зачарованные лампы, регулярно обновляемые, ярко светили.
Мимо Айдена проносились слуги, стражники стояли в строго отведённых местах, собственная охрана принца шагала позади. Несмотря на поздний час, дворец не спал. Он редко погружался в абсолютную тишину, как и сама столица.
Огромная империя. У Айдена до сих пор иногда перехватывало дыхание, когда он задумывался об обширной территории. О собственной ответственности.
Фелиция напомнила, что большую часть жизни Айден действительно провёл в храме Безликого. Отстранённого бога смерти, главного покровителя империи, которому возносили молитвы и кровь жертвенных быков. Айден попал в храм в восемь лет, и долгое время почти всё общение состояло из разговоров с храмовыми служками, а придворный этикет уступил место молитвам.
Только из-за смерти старшего брата Айден покинул храм в восемнадцать, отправился в Обсидиановую академию, а после – в столицу, где стал