Айден чувствовал, что устал.
Прежде чем пойти в свои покои, он зашёл в кабинет рядом с ними, как делал почти каждый вечер. Ему нравилось перед сном набросать план на следующий день. С утра бывало не до того.
Кабинет был небольшим, с дубовым столом, заваленным бумагами, огромным окном в пол, сейчас тёмным, софой, несколькими креслами и многочисленными шкафами, в большинстве из которых Айден хранил книги. Над дверью висел тонкий лист молитвенной скрижали Безликого.
Зайдя, Айден короткой пульсацией магии зажёг зачарованную лампу на столе. Она мягко очертила контуры мебели и софы, где спал Николас. Уставившись на него, Айден вздохнул и приблизился.
Николас подложил под голову декоративную подушку с вышивкой золотой нитью и укрылся дознавательским мундиром. В полумраке отчётливо белели змеиные косточки хребта и светлые волосы Николаса, свет отражался от модной среди аристократов капельки металла в брови и двух точек под нижней губой, напоминавших змеиные клыки. Айден так и не проникся подобными украшениями, предпочитая единственную серьгу в ухе. Чаще всего он носил простую висюльку с красным камушком, подаренную Николасом ещё в Академии. Айден аккуратно тронул друга за плечо.
Вздрогнув, Николас сразу проснулся, сел, но отчаянно тёр глаза и зевал. Мундир сполз, под ним оказалась мятая белая рубашка.
– У тебя есть своя комната, – проворчал Айден, отходя к столу. – Свой дом! Какой Бездны ты спишь в моём кабинете?
– Тут уютнее, – пробормотал Николас сонно.
У Николаса Харгроува, сына фельдмаршала Лоуренса Харгроува, имелся собственный дом в Кин-Кардине, но он так часто ночевал во дворце, что ему выделили вроде как гостевые покои, и никто другой там не жил. Учитывая, что комната располагалась рядом с покоями принцев в крыле императорской семьи, это многих удивило, а статус Николаса возрос настолько же сильно, насколько его самого не волновал.
При дворе Николаса за глаза звали Бойцовым псом Его Величества. В действительности они были друзьями со времён Академии, в тусклых стенах которой принесли полные юношеского пафоса клятвы в верности. Они стали друг другу братьями.
Что не отменяло того, что Айден каждый раз ворчал, когда находил Николаса в своём кабинете. Николас мог несколько дней бегать по делам на бодрящих зельях, а потом вырубался у принца. Нигде больше Николас себе расслабиться не позволял, даже в собственном доме. Но здесь… он доверял Айдену.
К тому же заходить сюда никто не осмеливался, разве что слуги для уборки по определённым дням, с разрешения принца. Айден любил уединённость своего кабинета. И нарушать её позволялось только Николасу.
Тот тряхнул головой, смахивая остатки сна.
– И я по делу! – заявил он радостно. – У нас ещё расчленёнка!
– Снова? – кисло спросил Айден. – Три убийства за прошедший месяц…
– И сегодня ещё два. Точнее, одно было вчера, второе позавчера.
– Следы запретной магии?
Николас широко зевнул, с трудом успев прикрыть рот рукой:
– Айдз, я не спал несколько дней, мы разбирались с предыдущим делом, а тут свалились ещё два. Вид чужих кишок меня не очень вдохновил. Я как-то не рассмотрел, что там по запретной магии. Но все признаки, что это непростые убийства, и они похожи на предыдущие.
Айден видел усталость Николаса, и как тот пытался собраться и говорить по делу, хотя больше всего хотел поспать. В последнее время у дознавателей много работы.
Айден уселся рядом с ним на софу, вытянул ноги:
– Разберёмся завтра.
– Бездна, да, – Николас вздохнул и, прикрыв глаза, откинул голову на спинку софы. Можно было подумать, что они снова в их комнате в Академии. – Спать хочу ужасно. У тебя тоже денёк выдался так себе?
– Опять Синдикат.
– Хотя бы не кишки на окнах.
– Согласен, вариант так себе.
– Если бы во дворце начали развешивать внутренности, как украшения, я бы забеспокоился.
– С этим в храм Безликого, там жертвы приносят.
– Тебе лучше знать.
Выпрямившись, Николас накинул мундир не застёгивая. На запястье мелькнул браслет в виде обвившегося кинжала. Точно такой же имелся у Айдена и многих аристократов, хотя не все их носили. Знак со времён Академии.
– Останешься? – спросил Айден.
Он постарался, чтобы прозвучало невзначай, Николас рассеянно кивнул, скрывая очередной зевок. И без мерцавшей связи он слишком хорошо знал Айдена. Поэтому глянул искоса:
– Опять бессонница?
– Иногда.
В последнее время она мучила Айдена постоянно, и он знал, что причины крылись в проблемах с Синдикатом и беспокойстве о младшем брате. Хотелось рассказать Николасу, тот бы понял, но они оба слишком устали.
Тем не менее Николас кивнул и уселся на софу лицом к Айдену, мундир он так и не застегнул, мятая рубашка с одной стороны выбилась из штанов:
– Давай.
– Сейчас?
– Мне всё равно надо чары обновить.
Он стащил с руки браслет и положил между ними. Айден послушно повернулся и прикрыл глаза. Николас уже поднимал свою магию, она щекотала ноздри запахом застарелой крови, а после Айден вплёл в неё собственную. Чуть иную, магию теней, отличавшую императорскую семью от остальных аристократов.
Нельзя колдовать в одиночку. Только в связках или в кругах.
Магия должна иметь форму.
Два основных правила, вдалбливаемых всем с детства, ведь иначе магия оборачивалась катастрофой. Айден со своими тенями мог колдовать и один, но ему нравилось работать с Николасом.
Когда он тревожился до такой степени, что не спал, связка помогала. Приносила покой в мысли. Успокаивала эмоции.
Айден и Николас одновременно произнесли несколько слов на древнекальтонском, сложили пальцы в нужные жесты. Магия Николаса была остриём, магия Айдена сплетающим полотном. Она легла на браслет, формируя обезболивающие чары. Когда они понадобятся, спустить их можно будет простейшим жестом.
Айден ощущал усталость Николаса – побочный эффект связи, когда улавливаешь эмоции того, с кем колдуешь. И спокойствие, которым Николас щедро делился, превращало бушующие волны внутри самого Айдена в мирный штиль.
Магия улеглась, Николас потянулся и пробормотал, что хочет хорошенько выспаться. Вспомнив о конверте в кармане, Айден достал его:
– Кстати, я рад, что ты снова решил собраться поэтическим обществом.
Его омыло удивление Николаса.
– Я получил приглашение, – нахмурился Айден. – Их же ты пишешь. Хотя не понял, к чему пчела.
– Покажи.
Николас вытащил из конверта бумагу, нахмурился и глянул на Айдена. Но ещё до того, как он произнёс, Айден и так ощутил через эмоции:
– Я этого не писал.
– Но остальные не делают приглашений, один ты. И никто о нашем поэтическом обществе не знает.
– Это меня и беспокоит.
На аккуратном чёрном прямоугольнике красовался сургучный оттиск с пчелой и ровные буквы: «Поэтическому обществу Обсидиановой академии пора снова